Aleks1970
06.07.2008, 15:03
Золушка.
- Здравствуй, Золушка!
-Здравствуй, Добрая Фея!
-А почему ты не поехала с сестрами на бал?
-Как же я поеду на бал? Злая мачеха смешала мешок селёдки и ведро молока и заставила меня всё это съесть...
-Ты, наверное, хотела сказать, что тебе не в чем ехать на бал?
-Именно это я и хотела сказать, Добрая Фея! Как же я поеду на бал, когда у меня нет ни брильянтового колье, ни жемчужного ожерелья, ни изумрудных браслетов...
-Скромнее надо быть, Золушка, скромнее!
-Ни платьица ситцевого, ни туфелек простеньких, ни чулочков штопаных...
-Еще скромнее!
-Ни платочка носового...
-Да какие проблемы! Вот тебе, дитя моё, платочек носовой, почти ни разу не использованный!
-Вот спасибо тебе, Добрая Фея! Теперь я точно поеду на бал! Но как же я доберусь до дворца?
-До дворца-то? Аааа...эээ...А вот тебе тыква!
-Вау! Тыква! Настоящая! Вот здорово!! Спасибо, Добрая Фея!!! Но как же я доберусь до дворца?
-Блин, ну ни разу еще не прокатило... А, ладно - садись, Золушка, в мою карету - довезу за полтинник!
-Ура! Мы едем на бал?!
-Да, Золушка, мы едем на бал!
-С корабля на бал?!
-Скоро, Золушка, скоро!
-Вот спасибо, Добрая...
-Постой! Как же я могла забыть!? Вот тебе, Золушка, хрустальные туфельки! А чтобы тебе ноги не натерло, вот тебе стельки из стекловаты.
-Ах, какая прелесть! Как раз мой размер! Скажи, Добрая фея, а туфельки обязательно должны быть похожими на гранёные стаканы?
-Не задавай лишних вопросов, Золушка. А теперь иди, но помни, что ровно в 12 часов...
-Тыква превратится в мой ужин?
-Ровно в 12 часов...
-Принц превратится в свинью - оденется и уйдет??
-Не перебивай! Ровно в 12 часов...
-Я превращусь в женщину?!
-Ровно в 12 часов настанет полночь, дура!
-Спасииибооо тебеее Добрая Феяяаааааа...
-Иди, иди. Да смотри, стака...туфельки не разбей! Вот ведь какая наглая молодежь пошла! Колье брилиантовое, ожерелье жемчужное...так, ну и где тут у них сейф?
Курочка Ряба. Разбор полета.
Одному моему знакомому очень не нравилась сказка «Курочка ряба». Он не понимал ее. Поступки героев этой сказки казались ему дикими выходками. Рассуждал он примерно так.
«Жили себе дед да баба. Была у них курочка ряба» -— это нормально: деды и бабы действительно живут на свете, и у них обычно водится какая-нибудь живность.
«Снесла курочка яичко -— яичко не простое, а золотое» -— что же, предположим. Примем это как допущение…
А вот дальше…
Дальше начинаются совершенно не мотивированные действия героев. Посудите сами:
«Дед бил, бил -— не разбил». Зачем, спрашивается, он это яичко бил, если понял, что оно золотое? Золотые яйца не бьются -— каждому ясно.
«Баба била, била -— не разбила» -— экая глупая баба! Мало ей, что яйцо золотое, так ее и печальный пример деда ни в чем не убедил…
Идем дальше:
«Мышка бежала, хвостиком махнула -— яичко упало и разбилось». Как же оно, интересно, разбилось, когда золотые яйца (см. выше) не бьются? Ладно, примем это как второе допущение.
Но что ж потом?
А потом -— «Плачет дед». С чего бы это? Ведь за минуту до разбиения яйца мышью сам он стремился к тому же результату! Очень непоследовательный получается дед… Или этот дед настолько мелочен, что ему важно, кто именно разбил яйцо? Непонятно.
«Плачет баба» -— опять же глупая баба! Механически повторяет все, что делает дед.
"А курочка кудахчет: «Не плачь, дед…» -— Стоп! Если курочка ряба умеет говорить, то почему же раньше она молча следила за бессмысленными поступками деда и бабы, почему не возмутилась, не объяснила ситуации? Подозрительная курица…
Так вот, она говорит: «Не плачь, дед, не плачь, баба, снесу я вам яичко другое -— не золотое, а простое!» Тоже мне, утешение: плакали-то они о золотом!.. И вообще -— будь яичко с самого начала простым, никакой трагедии не произошло бы: дед благополучно разбил бы его с первого раза без посторонней помощи. И даже баба бы разбила.
Но на этом сказка кончается. Что ж это за сказка такая? А вот представим себе:
«Жили себе дед да баба. Была у них курочка ряба. Снесла курочка яичко -— яичко не простое, а золотое. Обрадовался дед. Обрадовалась баба. Взяли они яичко и понесли на рынок. И там за это золотое яичко продали им десять тысяч простых. Сто яичек они съели, а остальные протухли». …
Aleks1970
08.07.2008, 05:24
Сказка о мертвой царевне (много букв)
Перед тем, как в гости смыться,
царь пришел к жене проститься,
вскоре после беспредела
молодуха залетела,
в положении таком
ждет его обратно в дом.
Не видать милого друга
- где-то шляется хапуга,
он, которую неделю,
что-то делает в борделе.
Девять месяцев проходит,
в организме происходит
Удивительный процесс
- перенесши нервный стресс,
родила царица в ночь,
крупно извиняюсь, дочь.
Рано утром гость желанный,
босиком, без денег, пьяный,
возвратился, наконец.
Дав ногой ему в торец,
на него она взглянула,
мат в три этажа загнула,
напряженья не снесла
и к обеду померла.
Долго царь был безутешен,
много синяков навешал,
но прошел часок, другой
- он женился на другой.
Правду молвить, молодица
- чтоб мне век не похмелиться!
Высока, стройна, бела,
всем его взяла, козла,
Но зато такая [цензура]
- смесь ехидны и гадюки.
Выдана была ей лично
чудо-юдо косметичка,
свойство зеркало имело
- врать в глаза оно умело,
Перед ним с улыбкой милой
эта стерва доходила:
Я, скажи мне всех милее,
всех румяней и белее ?"
Молвит зеркальце в ответ:
"Ну, чувиха, спору нет,
по сравнению с Голдберг Вупи
ты - как водка против юпи!"
И царица сразу ржать,
песню громкую орать,
бить царя при личной встрече,
благо этот пьяный вечно.
Но без грусти и печали,
анашу куря в подвале,
дочка нашего царя
подрастала втихаря.
В плане рожи и фигуры
девка удалась не дура,
И жених нашелся ей
- королевич Ерофей,
Сын принцессы из Манилы
и сантехника Гаврилы.
Как-то выходя на блядки
государыня украдкой
к косметичке подвалила
и с улыбкою спросила:
"Я ль на свете всех милее,
всех румяней и белее?"
Молвит зеркало в ответ:
"Размечталась! Ясно ? нет!
Ты, конечно, без обмана,
тоньше Писанки Русланы,
только, если буду честным,
у тебя второе место.
Обрати свое внимание
на царёву дочь Маланью,
у нее вот в плане бюста
- прям изделие искусства,
нет, тебя, подруга, тут
"Орифлеймы" не спасут".
Тут царица так сказала
- тараканам стыдно стало,
треснула стекло в награду
за такую пропаганду,
напоила ацетоном всех,
кто шлялся возле трона,
все придворные бояре
получили враз по харе,
даже батюшка-отец
бросил временно дворец.
Вот зовет она служанку,
долго бьет лицом об лавку,
после револьвер берет
и инструкции дает:
"Мне хотелось бы всех
увидеть дочь-царевну
в мертвом виде,
мне она, когда живая,
надоела, как Астрая!"
Рада девка иль не рада,
понимает - топать надо.
Вскоре, уломавши Маню,
вышли обе за грибами,
и служанка в нервном стрессе
разлюбезную принцессу
завела в такую глушь
- будто ей Сусанин муж.
Тут Маланья понимает
- здесь ее и закопают,
вспоминает сразу в страхе
детективы о маньяке,
словом, взяв дубину в руки,
намекает: "Врежу, [цензура]".
Та задумчиво вздохнула
и в бурьян быстрей шмыгнула,
к вечеру пришла домой
- хоть и подлой, но живой,
передала Первой Леди
- мол, Маланья у медведей,
коли кто туда придет
- только череп и найдет.
Вскоре сделалось тревожно
Мане в зарослях таежных,
так она изголодала
- прямо чуть не одичала,
но потом дошло до Мани,
что она не в ресторане,
с голода жуя траву,
стала всем орать: "Ау!"
Толку, впрочем, было мало
- только белок распугала.
Наконец-то спозаранку
вышла дура на полянку,
натолкнулась девка прямо
на стоянку партизанов,
впрочем, те тогда гуляли
- поезд под откос пускали.
Поборов свою усталость
Маня к хижине подкралась, и,
чихнув от смерча пыли,
дверь с ноги она открыла,
ей представился тотчас
омерзительный пейзаж:
развивался над хибарой
стойкий запах перегара.
Разомлев от скуки,
мухи кувыркались в дымовухе.
Кроме семечек арбузных,
на столе лежали грузно
запотевшие стаканы,
косяки марихуаны,
шляпа странного покроя,
прошлогодних два "Плейбоя",
ложки, вилки, осетрина,
пачка початая "Примы",
сорок банок из-под пива
и надкусанная слива.
Под столом резвилась рьяно
смесь клопов и тараканов,
паутина на карнизе
стала больше "Моны Лизы",
словом, скажем прямо так
- в доме форменный бардак.
Маня мысль сказала хмуро
(Запрещенную цензурой),
и, наговорившись всласть,
за уборку принялась.
Много хижина видала,
но мытья она не знала,
к партизанам не привились
пылесосы фирмы "Филипс",
подметание полов
больше суток заняло.
Наконец, устав как лошадь,
разогнав клопов и мошек,
Маня влезла на кровать
чтобы, извините, спать.
Час спустя пришли с засады
партизанские отряды,
им сегодня повезло
- отступали сквозь село,
одолжив попутно в массах
молоко, сметану, мясо,
яйца, куриц на бульон
и трофейный самогон.
В общем, сильно рисковали
- если б массы их поймали,
то едва ли бы домой
возвратился кто живой.
Бросив во дворе берданки,
все поставили портянки,
дверь открыли и застыли,
не увидев грязи-пыли.
"Ясно",-молвил старший мудро,
- "Пыль не улетит - не пудра,
в доме кто-то есть, скотина,
может с топором иль дубиной.
Я признаюсь вам, чего-то
лезть туда мне неохота.
Кто не прятался бы там
- выходи скорее к нам,
говорим тебе, как люди
- сапогами бить не будем.
Коль старушка - будь нам мать,
так и станем посылать,
коли, значит, беглый ЗЭК
- братом будешь нам навек,
коли молодец румяный
- прочь отсюда, педик [цензура],
коли красная девица...
В общем лезь, чего таиться!"
Не успел закончить, Маня
смело вышла к партизанам,
скрип их желтых челюстей
стаю испугал грачей,
в общем, в этот тихий вечер
пили раз пятьсот за встречу. * * *
Стала Маня жить в избушке,
пить наливку, кушать сушки,
научила партизан
как курить под водку план,
словом, по отцу-дебилу
Маня сильно не тужила.
Царь же, похмелившись утром,
вдруг спросил:"А где лохудра ?"
Поглядел туда-сюда
- нет от Мани и следа.
Делать нечего скорее
он послал за Ерофеем,
посадив его за стол,
чинный разговор завел:
"Осмотрел вчера я зорко
вытрезвители и морги,
все подвалы, все овраги
и солдатские бараки,
словом, в сводке МВД
Маню не нашли нигде.
Коли нет ее в палате
- значит, дело не в разврате,
видно с нею впрямь тогда
приключилася беда.
В общем, понял - чтоб, хапуга,
мне нашел свою супругу,
а не то тебя при встрече
я могилой обеспечу.
Ерофей вздохнул в печали,
тестю двинул раз по харе,
и подумал :"Коли просит
этот старый рогоносец,
почему бы пару дней
не поездить по стране".* * *
Тем же вечером царица,
приняв граммов двести тридцать,
чудо зеркало достала
и, дохнув в него, сказала:
"Я ль на свете всех милее,
всех румяней и белее?"
Зеркало, вспотев немного,
(Самогон был слава Богу!),
ей ответило невнятно:
"Закатай губу обратно.
Хоть ты выглядишь получше,
чем супруга Л. Д. Кучмы,
но торты, варенье, крем
лучше б бросила совсем,
будешь дальше столько жрать
- не поместишься в кровать.
Для фигуры лучше нету,
чем спортивная диета,
лучше б занялась гуляньем,
как царёва дочь Маланья.
Ей брожение по лесу
было смерть каким полезным,
я могу заверить смело
- раза в два похорошела!..
"Что ответила царица,
озорная молодица,
косметичке чуду-юду
- я цитировать не буду.
Зеркала бить - хуже нету,
но, забыв про все приметы,
государыня немало
им камней пересчитала.
Преступления в эти сутки
возросли до цифры жуткой,
в общем, род людской
не слабо пострадал от этой бабы,
бед наделала мегера
- словно в Африке холера.
Наконец, устав безмежно,
смыла кровь она с одежды,
плюнув напоследок страстно,
стала снова мыслить связно:
"От меня Маланья - дура
не уйдет и в Сингапуре,
мелко что-то мыслю, право,
- пусть она сожрет отраву,
дам-ка ей поесть продукт
- огородный свой грейпфрут,
коль найдут ее, зазнобу,
я ль виновна? Нет - Чернобыль!" * * *
Через месяц партизаны,
взяв папахи и наганы,
в лес отправилась гулять
- в полицаев пострелять.
Наша Маня погрустила,
подмела, пюре сварила,
и, покончивши с готовкой,
села в центр писать шифровку.
Через час ее отвлек
чей-то нудный голосок:
"Извините, я хромая,
потому и обращаюсь,
я от поезда отстала,
так и прусь от морвокзала,
я сама не местная,
просто очень честная!
Можно паспорт показать
- дайте денег, вашу мать!!"
Так случилось, что у Мани
было три рубля в кармане,
и, услышав клич знакомый,
вышла девица из дома.
Так и есть - стоит старуха,
перевязанное ухо,
плащ малинового цвета
- словом, БОМЖ, нету.
Маня хлеб дала ей белый
(Всё равно заплесневелый)
и голосисто "Всё! Линяй
бабуля быстро".
Бабка матерится, плачет,
очень благодарна, значит,
говорит:" За то, родная,
что меня не обижаешь,
скушай, милая, грейпфрут,
жри скорей, пока дают!"
Маня подлую заразу
проглотила эту сразу
и, воскликнув:" Вон из дома"
впала на пороге в кому.
Нищенка захохотала,
вверх ногами постояла,
станцевала полонез
и ушла обратно в лес. * * *
За невестою своей
королевич Ерофей
исходил уже полсвета,
а невесты - нет как нету:
ни в борделях, ни в пивнушке,
ни у Маниной подружки,
ни у турков, ни у греков,
ни в валютной дискотеке.
Наконец, взяв в руки палку,
он отправился к гадалке.
И сказал встряхнувшись нервно:
Говори, где Маня, стерва!"
Та взглянула в мир астральный
и ответила печально:
"Там за лесом есть гора,
в ней - глубокая нора,
в той норе, во тьме печальной,
гроб качается хрустальный,
спит красавица в гробу,
что там дальше - ни гу-гу.
Лучше, если знать не будешь,
ведь шахтеры - тоже люди."
Дав гадалке палкой в глаз,
хлопец кинулся в Донбасс,
и нашел в гробу подземном
он пропавшую царевну,
на колени он упал
и от горя зарыдал:
"К нашему с тобой свиданию,
прибыл, видно, с опозданием,
выглядит, наверно глупо
- я сижу с каким-то трупом.
Суждено судьбою в дом
мне прибыть холостяком.
Что ж, прощай, моя Маланья,
я тебя перед прощанием
поцелую раз на память."
"Нет уж, дудки, после свадьбы!
- заметала Маня громы,
мигом выскочив из комы.
Думаешь, коль вышел рожей,
значит, лезть с руками можно!
Знаю вас я, кобелей,
в дом вези меня скорей
и до свадебного срока
- даже никаких намеков!"
Он подумал:"Ну и чудо,
дура, да еще зануда!"
Впрочем, как тут ни крути
надо Маню в дом везти. * * *
Злобной мачехе-царице
этим вечером не спится,
и она, ножом играя,
снова зеркало пытает:
"Я ль на свете всех милее
всех прекрасней и белее.
Молвит зеркало устало:
"Ты, подруга, задолбала,
по таким, как ты, маньячкам,
психбольница горько плачет.
Морда крашенная эта
- не смазливее скелета,
в голове твоей прическа
- "Взрыв на рыбоперевозке"
Имидж твой, хочу сказать я
- чёрно-траурное платье..
Наконец, о самом трудном
- осознать попробуй тумба,
может помнишь, может нет,
сколько ты живешь уж лет.
Ты прости, но для начала
ты же Ленина видала,
да тебя ж еще сам Пушкин
место уступал, старушка.
Коли смыть с тебя "Нивеи"
вы - ровесники с Кощеем,
в общем, жизненные цели
- гроб, иль дом для престарелых.
Кстати, гроб вернее будет
- Маня вечером прибудет.
Сдам в набор, и выйдет в срок
поминальный некролог,
много в нём хороших слов.
Всё, пока, приятных снов."
Перекрыл конец тирады
вопль царицы:"Ах вы, гады!"
Зеркало разбив со звоном
(До размеров электрона)
понеслась она на крышу,
там, настигнута отдышкой,
зашаталась, поперхнулась,
за перила кувыркнулась,
что-то грустное сказала,
и трагически упала,
пролетев немалый срок
прям под паровой каток. * * *
По стране объявлен сразу
общий всенародный праздник,
пили, честно говоря,
с февраля до сентября.
После свадьбу отгуляли
- до июля выпивали.
Словом прочь ушла беда,
все зажили, как всегда,
и меня, признаться, тоже
что-то жажда больно гложет,
нужно мне для настроения,
граммов триста вдохновения,
после, взявши огурец...
Всё, пора идти! Конец!
Aleks1970
09.07.2008, 11:34
Колобок
Жили-были дед и бабка. Спали рядом – для порядка. Дед давно уж позабыл, как он бабку то любил. Отношенья их фактически развивались платонически. Ну да сказка не об этом - сказ про то, как прошлым летом, приключилось с ними чудо. Впрочем, забегать не буду. Обскажу все по порядку – я записывал в тетрадку.
Жили скромно – без достатка. Ели редьку, пили квас. Вот такой нехитрый ужин каждый день: из раза в раз. Вот на этой грустной ноте и начну я свой рассказ.
Раз «нашло» на старика: «В доме где-то точно была неучтенная мука». Он на бабку строго смотрит, та тихонько взгляд отводит.
- Да, муки немножко есть. Есть да не про вашу честь. Ты своей немытой рожей ее трогать не моги. Собиралась я испечь к именинам пироги.
- Что за гнусную змею я пригрел в своем дому. Или ты меня не знаешь? Ну-ка быстро подь сюда - чтобы не позже получаса на столе была еда. Может ты не понимаешь? Я сейчас убью кого-то! Объясняю по-английски: вери хангри – жрать охота.
- Все исполню сей же час. Ты испей покуда квас. Для такого дурака испеку я колобка. Все равно зубов уж нету – хоть полижешь шарик этот.
- Вот и ладно, вот и чудно. Так бы сразу. Что те трудно? Нелегко меня понять? Думаешь мне не противно – грубой силой угрожать? Только знай, моя голубка. Ты в моих приоритетах стоишь сразу за желудком. Хоть ты лбом об стенку бей – понимаешь, кто главней?
Бабка горестно вздохнула, на него рукой махнула, положив на сгиб другой. Получился жест плохой. Замесила молча тесто, разогрела в печке место. И скатав то тесто в шар, прямо в пыл его и в жар, на ухвате поднесла и заслонкой печь закрыла. Вот такие вот дела.
Колобку старик был рад, обе ноздри подставляя и вдыхая аромат.
- Соблюдала ль в рецептуре ты, старуха, каждый пункт? Не хочу я отравиться, потребляя в одиночку хлебобулочный продукт?
- Ешь, касатик, дорогой. Если что-нибудь случится – марганцовка под рукой. Не волнуйся – откачаем. Не успеем? Закопаем! Что в лице ты изменился? Ты бы, Вася, помолился.
- Ладно, хватит бредни слушать – time is up, пора покушать.
Вилку дед рукой берет - начинает в шарик тыкать, тот от ужаса орет:
- Помогите, караул. Дед мне вилкой бок проткнул. Это что ж за вашу мать. Ты нарушил герметичность – буду в дождь я протекать.
Дед слегка на пол осел, шок такой, что голос сел. Он спросил его, сипя:
- Ты того… Ты чей, дитя?
- Ваш, родимые мои. Ваш снаружи - свой внутри. Ведь из вашего я теста слеплен был. Мне все известно.
- Чудо, чудо приключилось. Без любви дите родилось. Прошлогодняя мука подарила нам сынка. Бабка, срочно все остатки в унитаз слей, без оглядки. Хватит нищету плодить – нам и так несладко жить. Хлебобулочный сынок прямо с печки прыг да скок. Буду с вами вместе жить: я ваш сын – прошу любить. Одного вполне нам хватит – хоть и шарик, но не катит.
- Извиняюсь, прерывая вашей радости моменты, я хочу сказать вам твердо: я подам на алименты. Я предвижу осложненья, раз я только начав жизнь – получил такую грубость.
- Ты брат – круглый? И катись. Ты кати-кати отсель. Позабудь о нас совсем. Вот отцовский мой наказ: - Вон отсюда, сей же час. Жалко хлеба, слова нет. Но ведь я не людоед. Не могу поднять я вилку на родимую кровинку. Хоть ты режь меня с боков – не могу я есть сынков. Но и видеть мочи нету – прочь иди. Катись по свету.
Колобок, вздохнув протяжно, молвил тихо:
- Все неважно. Если с толком рассудить, как мне с вами дальше жить? Подрумяненный мой бок станет горла поперек. И однажды по весне, за свою съедобну сущность, я рискую оказаться в виде гренок на столе. Без меня вы не скучайте. Не вернусь я – так и знайте.
Колобок скатился на пол, бормоча тихонько матом. Его мягкие бока покалечились слегка. Разогнавшись по полу, он подпрыгнул и адью. За забором, где трава, донеслись его слова:
- Жадность фраера погубит. Я ушел – судьба рассудит.
По тропинке, в лес густой, он катился, собирая разный мусор головой. Песню бодро напевал, там, где не хватало рифмы, крепким словом разбавлял. А навстречу ему заяц: серый, маленький мерзавец.
- Кто таков? Чего здесь бродишь? Почему без шапки ходишь? Без задержки, просто так, мне по случаю знакомства дай на водку ты пятак.
- Стариковский я сынок: хлебный шарик – колобок. Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел. Я ищу здесь смысл жизни, но пока что не нашел. Шапку сроду не носил – сколько дней себя я помню, с лысым куполом ходил. Денег нет – ну хоть ты лопни. Понял, мелкий серый гопник?
- Твой задиристый характер мы на нет сейчас сведем. Земляков по лесу кликну и толпой тебя побьем. Раскатаем тебя в блинчик: сменим плоскостью объем.
- Эх, в «качель тебя тудыть». Разогнался слишком быстро – будет больно тормозить. Из-за денежной пятерки неохота с хулиганом разводить гнилые «терки». Я, пожалуй, покачусь. И не стой как медный всадник – я обратно не вернусь. Ради мира на земле сохраню нейтралитет – для меня пушистый заяц нулевой авторитет.
Подмигнул он правым глазом, взял разгон, прибавил газа, и исчез в густой траве, оставляя массой тела борозду в сырой земле. Заяц челюсть подобрал, смачно плюнул, вслед послал пожелания в пути, показав интимный орган, тот на кой ему идти.
Только зайца пошлый выкрик в воздухе лесном умолк, как дорожку преграждает новый странник – серый волк.
- Здравствуй, миленький дружок, без начинки пирожок. Ты, вообще какого пола? – Задает вопросы волк.
Колобок, поднявши брови, в изумлении свистит.
- Дядя волк. Дозволь вопросик: и давно ты трансвестит?
Волк застенчиво краснеет, на щеках румянец рдеет.
- Ты, джигит, откуда взялся? Как об этом догадался?
- Так понять немудрено: для таких не нужно бирки – сразу видно, что говно. Когти лаком ты изгадил, губы смачно напомадил. Да и юбки той покрой откровенно не мужской.
- Ты познать мужскую сущность хочешь? Я б тебя тогда развлек. Дам тебе я десять баксов – понимаешь мой намек. Ты чего в кусты полез – я обманывать не буду, я тебе не МТС.
- Тетя волк, имей в виду – посторонние предметы внутрь себя я не введу. Однополых отношений и подобных извращений не приемлет моя суть – тут уж, волк, не обессудь. Кстати, тут недалеко, заяц есть один такой. Деньги любит, так что ты прям к нему шары кати.
Скрылся волк за поворотом, колобок пришел к болоту. Рядом с ним сидит лиса, по всей шкуре волоса.
- Здравствуй, рыжая подруга. Спляшем вместе буги-вуги. Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел. Я от зайчика смотался, с глупым волком распрощался. И теперь, краса-девица, на тебе хочу жениться. Стой, за сердце не хватайся. Это шутка – не пугайся.
- Повтори погромче, брат. Я настрою аппарат. К старости совсем оглохла – слышу слабо, вижу плохо. Уж не так теперь и звонки барабанов перепонки.
Колобок подходит ближе, а лиса нагнулась ниже. Он почти уже орет, а она его берет, и без всяких промедлений натурально прямо жрет. Колобок пищит от страха, посылает ее всяко (для ребят, кто любит мат - есть отдельный вариант). Не прошло пяти минут, как был сожран без остатка хлебобулочный продукт.
Подводя моральный смысл в окончании стиха, мы заметим однозначно:
- Без лоха и жизнь плоха!
Aleks1970
10.07.2008, 10:20
Малыш и Карлсон
- Ты, кажется, собирался рассказывать мне сказку! - снова надулся Карлсон.
- Ну вот, ты опять обиделся! - огорченно сказал Малыш. - Просто мне кажется, что такой пропеллер, как у тебя, неизбежно вызовет дополнительный вращающий момент. У тебя же нет хвостового винта, как у вертолета. И тебя будет уводить в сторону по курсу. Я никак не могу понять, как ты компенсируешь этот момент. Он должен разворачивать тебя, и в какой-то момент ты неизбежно свалишься в штопор. Малыш поймал хмурый взгляд Карлсона и осекся.
- С тобой неинтересно, - хмуро заявил Карлсон. - Что ж, погостил, пора и честь знать. Чао! С этими словами Карлсон подбежал к подоконнику, завел моторчик и выпрыгнул.
- Э-ге-гей, Малыш! Прощай! - крикнул он, махая Малышу рукой.
- Постой! Я понял! Я все понял! - воскликнул Малыш, бросаясь к окну.
Карлсон заложил крутой вираж и повернул обратно.
- Ну что ты понял? - спросил Карлсон, бухнувшись на диван. - Что гостей надо развлекать, а не нести всякую чепуху?
- Я понял, как ты компенсируешь это вращение! - крикнул Малыш. - Ты полете все время машешь рукой. На эту выставленную в сторону руку давит поток воздуха и борется с вращением. Чтобы лететь, ты должен все время махать рукой.
Карлсон здорово разозлился.
- Опять ты за свое! - мрачно сказал он. - Ничего я никому не должен! Я машу всем рукой и кричу "Э-ге-гей!", потому что я веселый и приветливый мужчина в самом расцвете сил. Но таким занудам, как ты, я даже махать рукой теперь не буду.
- Если моя теория верна... - начал было Малыш, но Карлсон уже вылетел в окно.
Малыш увидел, как Карлсон, набирая скорость, рефлекторно дернул правой рукой, но сдержался. Тут его повело в сторону. Он попытался выправиться и снова чуть не махнул правой рукой, но немедленно схватил ее левой и прижал к туловищу. Карлсона повело сильнее, и внезапно развернуло боком к направлению полета. Он сдался и отчаянно замахал рукой, но было поздно. Поток воздуха перевернул его, и, беспорядочно кувыркаясь, Карлсон полетел вниз.
- Сво-о-о-о-о-о-о-олочь! - донесся до Малыша последний крик Карлсона, и Малыш увидел, как Карлсон на полной скорости врезался в бетонный столб, прокатился по земле и неподвижно замер, раскинув руки и ноги. Вокруг его головы расплывалось большое кровавое пятно.
Малыш вздохнул и вернулся к книжке. Но ему опять не дали спокойно почитать.
- Малыш! - раздался голос папы. Малыш обернулся.
- Малыш, это ты брал гидродинамику Ландау и Лифшица? - мягко спросил папа, входя в комнату. - Она стояла на полке и закрывала собой пятно на обоях, а теперь ее нету.
- Это я, я положил ее на тумбочку, - прошептал Малыш. - Мне было не дотянуться, чтобы поставить ее обратно на полку.
- Малыш, Малыш. - Папа ласково потрепал Малыша по голове. - Ну зачем ты берешь такие книжки? Все равно ты до них еще не дорос! И картинок в ней почти нету.
- Все равно я ничего не понял, - соврал Малыш.
- Конечно, не понял. Ведь для этого надо много учиться, вначале в школе, потом в институте - а ты пока еще только в первом классе. Лучше посмотри, кто к тебе пришел, - сказал папа, пропуская в дверь Кристера и Гуниллу, друзей Малыша.
- Кристер! Гунилла! - радостно крикнул Малыш. - Ужасно рад вас видеть!
Папа с нежностью посмотрел на Малыша и тихонько вышел.
- Малыш! - сказал Кристер, протягивая Малышу какой-то сверток. - Мы поздравляем тебя с днем рождения и хотим подарить тебе эту камеру Вильсона.
- Камеру Вильсона? - Глаза Малыша засияли. - Вот здорово! Давно о ней мечтал! А какой у нее коэффициент перенасыщения пара?
Малыш искренне обрадовался, но все равно Кристер уловил печальные нотки в его голосе.
- Что случилось, Малыш? - спросил он. - Ты чем-то расстроен?
Малыш тяжело вздохнул и с тоской закрыл книжку "Занимательная вивисекция", заложив ее закладкой.
- Собаку мне не подарили...
vBulletin® v3.8.7, Copyright ©2000-2025, vBulletin Solutions, Inc. Перевод: zCarot