СОН
Вот уже в течение многих лет, каждый год, обычно после Дня Советской Армии и Военно-Морского Флота, мне снится один и тот же сон. Как будто меня вновь призывают в армию. На два года! В военкомате я всем пытаюсь объяснить, что давно уже отслужил. Что я – Дембель ГСВГ! Говорю военным, что мне не восемнадцать лет, а совсем скоро стукнет сорок восемь. А мне спокойно и строго так отвечают:
- Разберёмся, призывник. Проходите пока медицинскую комиссию.
Я в ужасе хлопаю себя по карманам, хочу предъявить им свой военный билет. А военника-то нет! Я хожу из кабинета в кабинет, от одного доктора к другому, и везде мне пишут только один вердикт – годен к строевой службе. Я стою в одних трусах перед призывной комиссией и опять повторяю, что я давно отслужил и всё знаю. В доказательство своих слов с ходу рассказываю ТТХ БМП-2, дальность и скорострельность автоматической пушки и ПКТ. Объясняю на пальцах, как завести боевую часть боевой машины, включив шестнадцать тумблеров. Вся призывная комиссия при этом слушает меня очень внимательно. И чтобы закрепить свой успех и показать, каким я был отличником боевой и политической подготовки, цитирую на память статьи из Устава Караульной службы. В отчаянии пытаюсь показать, как я умею ходить строевым шагом и напеваю при этом нашу ротную песню «Шинель». В конце последнего куплета задорно выкрикиваю:
- ДМБ – 85, Весна! Ура товарищам Устинову и Огаркову!
Все члены приёмной комиссии вдруг поднимаются с мест и аплодируют мне стоя. А военком, седой полковник, подходит ко мне, обнимает, долго жмёт руку и, украдкой вытирая скупую полковничью слезу, говорит:
- Спасибо тебе, сынок! О таком призывнике я мечтаю с лейтенантских погон. И вот моя мечта сбылась! Могу сейчас спокойно уходить на заслуженный пенсион.
И я смиряюсь со своей Судьбой. Чему быть – того не миновать! Только прошу военкома, чтобы из дома мои родные привезли мой сохранившийся дембельский чемодан, куда надо положить три бутылки водки «Русской» (нет – лучше пять!), два блока «цивильных» сигарет и пару шерстяных носков. Затем всех призывников ведут на вещевой склад. На складе до боли знакомый запах новой формы, сапог, ваксы, моли и скучающий боец вещевой службы. Говорю голосом старослужащего, чтобы мне выдали строго по размеру новую форму, ремень только кожаный и пару запасных каблуков. Ещё прошу нитки, иголки, подшивку и утюг. Раз такое дело, буду приводить себя в порядок, потому что я – Дважды Дед ГСВГ! Удивлённый кладовщик тут же приносит всё необходимое. А остальным призывникам – всё как обычно. Быстро пришиваю петлицы и погоны, глажусь, гну бляшку ремня и кокарду, подбиваю и обрабатываю каблуки. Подхожу к столу выдачи обмундирования, беру пластмассовую линейку и резко ломаю на равные четыре части. Две части тут же вставляю в свои погоны, а оставшиеся протягиваю изумлённому тыловику:
- Учись, солдат, пока ещё живы ветераны ГСВГ!
Оборачиваюсь к притихшим призывникам и читаю им короткую лекцию на тему «Что такое хорошо, и что такое – плохо».
- Призывники! В армии всегда встречают по одёжке. А уж провожают по такой одёжке… Ладно, это вам, молодым, ещё рано знать. Солдат, меньше спи и меньше ешь, но форму свою постирай, высуши и погладь. Усёкли, молодёжь? Дальше: не ищите лёгкой службы, но если есть возможность сачкануть – вальтуйте! Никогда не ешь в одиночку или «спрятавшись под одеялом». Делись со всеми. В первые же дни службы учитесь есть быстро и много. Но никогда не ешь из грязной посуды. Офицерам друг на друга не стучать! Всегда разбирайтесь сами.
Тут звучит команда: «Призывники, выходи строиться!» Снова ко мне подходит военком, удивлённо смотрит на мою форму, опять обнимает, долго жмёт руку и от волнения ничего уже сказать не может. Звучит марш « Прощанье славянки». А я, весело позванивая своим дембельским чемоданом с надписью «DDR – СССР» и нарисованным самолётом, поднимаюсь по трапу настоящего лайнера. Где симпатичная и стройная стюардесса просит пристегнуть ремни и объявляет, что наш экипаж выполняет рейс Челябинск – Вьюнсдорф. Я открываю первую бутылку водки и... просыпаюсь! Долго не могу понять, где я нахожусь, где водка и где стюардесса. Потом вижу рядом мирно сопящую любимую супругу, вздыхаю и опять засыпаю с мыслью: « До следующего раза, Дважды Дед ГСВГ».
P.S. Мне жена рассказывает, что я иногда во сне стреляю, меняю прицел, громко смеюсь и страшно матерюсь. Может быть, моя душа всё ещё стремиться туда, где ей в течение нескольких лет было тепло и уютно?
