Армейские рассказы

[Камрад]

Хотя гриф секретности ещё не прошёл, откроем вам одну Большую Военную Тайну – в гвардейских частях Группы Советских Войск в Германии были неуставные отношения. Была всё же в ГСВГ и дедовщина, было и землячество. Куда же без них в Советской Армии? Законы в войсках строгие, и они действуют так же неотвратимо, как и законы самой природы-матери. Хотя эти постулаты и не прописаны в уставах и кодексах, всё же по ним живут все сплочённые армейские коллективы, и только они определяют поведение всех солдат без исключения. В любом воинском обществе всегда будет некая форма самоуправления, и это нормально. Просто офицерам невозможно постоянно дневать и ночевать в своих подразделениях. И в царской армии, и в Советской армии, и в нынешней, да и в войсках НАТО тоже неуставные отношения были, есть и будут. Тут возникает другой вопрос: « В каких формах эти пресловутые дедовщина и землячество проявляются по службе?»

Неуставные отношения начинаются ещё с учебных воинских частей. За заборами учебок, в гражданской жизни, любое образование получается в обстановке свободы мысли студентов и доброжелательности преподавателей. Студент не ждёт от лектора подзатыльника или удара "под дых" за неправильный ответ; или, если задремал на лекции, не будет отжиматься в учебной аудитории на виду у всех остальных студентов. Ну, может быть, были исключения из этих общих правил в наших ПТУ с общежитием для иногородних ребят, где пацаны старших курсов гоняли первокурсников, устанавливая своеобразную систему "дедовщины" начального профессионального образования. А в войсках подзатыльники и отжимание являлись неотъемлемой частью учебного процесса. Дисциплинарная практика была самая простая, как фуражка прапорщика – воспитание через коллектив. Цель простая: коллектив "устанет" терпеть унижения и наказания сержантов из-за одного нерадивого курсанта и сам проведёт с ним воспитательную работу, приведёт, так сказать, к всеобщему знаменателю. Живой пример: сержант перед взводом отчитывает медлительного курсанта, не успевшего подшиться к построению:
- Да за это время, товарищ курсант Т., можно было сбегать в Африку, трахнуть негритянку, вернуться, подшиться и встать в строй!
Взвод начинает радостно галдеть и тут же получает соответствующую процессу воспитания команду:
- Курсант Т., выйти из строя и привести себя в порядок. Взвод, упор лёжа принять! Отжимаемся, пока ваш товарищ не подошьётся.
Надеюсь, Вы уже сами догадались, что вечером после отбоя курсант Т. будет вежливо приглашён коллегами по взводу в туалет, где ему популярно и доходчиво объяснят важность этого момента в их дальнейшей совместной жизни в одном воинском подразделении. Обычно воспитательная экзекуция производится без спешки, после отбоя, когда весь призыв собирается в комнате отдыха, сушилке, курилке. По лицу стараются не бить, лупят по почкам, печени, под дых, чтобы не оставлять следов. Но, это ещё не дедовщина! Это просто сплочённый армейский коллектив.

Дедовщину в армии иногда называют неуставными взаимоотношениями военнослужащих, но это не совсем правильно. Предположим, неправильное обращение к непосредственному командиру или неподчинение офицеру тоже является нарушением воинского устава. Но никто не называет это дедовщиной. Дедовщина – это возвышение одних солдат над другими в зависимости от стажа армейской службы. Формы дедовщины бывали самые разнообразные: от простой справедливости и передачи опыта младшим товарищам (что встречалось довольно часто и имело огромное воспитательное значение) и до отвратительных издевательств и откровенного садизма (что бывало тоже, но реже). Срок срочной службы делился по армейским традициям Советской Армии на четыре части, которые сменяли друг друга каждые полгода из двухгодичной армейской службы. Такая периодичность объяснялась тем, что пополнение приходило каждые полгода. В эти былинные годы кем-то и когда-то были придуманы различные названия солдатам, отслужившим определенный срок, такие как, например, «дух», «молодой», «черпак» и «дед». После приказа министра обороны СССР об очередном призыве в войска и демобилизации отслуживших своё «деды» враз переходили в разряд «дембелей». Чем больше срок службы, тем старее, а значит, опытнее и мудрее был солдат Советской Армии. Разница в возрасте между "молодым" и "дедушкой" составляла, как правило, полгода, год, от силы - два года. На гражданке на это никто не обращает внимания, но в армии всё по-другому. Приходил молодняк в армию, проходил через карантин – это курс молодого бойца, где вчерашним маменькиным сынкам объясняли, что уже:
1. они не дома;
2. кровать по утрам надо заправлять;
3. нужно всегда иметь опрятный вид;
4. приказы необходимо выполнять быстро;
5. надо обязательно ходить строем и петь хором;
6. отвечать по форме и т.д.

После карантина молодые бойцы попадали в свои подразделения. Понятно, что двухнедельного курса молодого бойца было явно недостаточно, чтобы стать отличным солдатом Советской Армии. Было просто необходимо продолжать обучение нового пополнения. И вот тут-то и выходит на авансцену эта пресловутая дедовщина: солдаты, которые прослужили по полгода и кое-чему уже научились, начинали объяснять тонкости службы молодым: «Мы полгода мыли казарму, теперь ваша очередь». А солдаты, отслужившие по году, старались организовать хозяйственную жизнь подразделения за счет двух младших призывов: «духов» и «молодых». Тут следует сказать, что "черпаки" – это была самая активная категория солдат. Они все знали, все прошли, но перспектива близкой гражданской жизни еще не туманит их юные солдатские головы. «Черпак» (так практически везде называли солдат отслуживших один год) – это был отличник службы и первый помощник прапорщиков и офицеров. А что же из себя представляли бойцы последнего периода службы? Это солдаты, которым уже служить надоело, они уже готовились к дембелю и у них преобладали одни мысли - быстрей бы домой на гражданку, к маме и подругам! Вот здесь и было самое главное в дедовщине: для того, чтобы у «дедов» была возможность спокойно и без "заморочек" ожидать своего дембеля, старослужащие вынуждены были поддерживать установившийся армейский порядок: «духи» и «молодые» шуршат по службе и ходят в наряды, «черпаки» управляют ими и тоже ходят в наряды, а «дедушки» спокойно дослуживают и иногда ходят в наряды.

Но, конечно, были случаи, когда старослужащие использовали в воспитательных целях «запрещенные приёмы», из-за которых некоторых «дедушек» судили, а затем отправляли в дисциплинарные батальоны. Живучей дедовщину делает своего рода преемственность: "молодому" на первом году службы хотя и многое приходится терпеть, но при этом он видит, как живется "дедам". А как им живется, многим нравится. Вот и рассуждает «молодёжь»: «Ладно, первый год потерплю, но зато, когда "дедушкой" стану, оторвусь по полной». Есть ли смысл жаловаться на побои офицеру? Абсолютно никакого. Во-первых, ничего не изменится. Во-вторых, офицер будет тебя же и презирать за это. А в-третьих, об этом сразу же узнают в роте и будут считать тебя козлом, потому что ты «вкозлил» своего сослуживца. И пять же - круговая порука. Никому: ни старослужащим, ни офицерскому составу - не выгодно, чтобы ЧП дошло до высшего командования. В первую очередь это отразится на продвижении по службе, затем на зарплате и личном спокойствии. Ну кому захочется самому себе рыть яму собственными руками?

Отношения в ротах и "местные традиции", так же как и проявления дедовщины и землячества в гвардейском Шестьдесят Седьмом Мотострелковом полку зависели от командира полка, офицеров и сержантов. Молодым гвардейцам этой части повезло, так как подполковник Григорьев был авторитетным командиром, а офицерский и сержантский состав полка строг в меру и особо не зверствовал. Избиения не практиковались вообще, хотя были редкие случаи, которые заканчивались гаупвахтой.

За шесть лет службы прапорщика Кантемирова в мотострелковом полку были только два громких дела с осуждением старослужащих в дисбат. Все воздействие на личный состав в основном проводилось постоянной боевой учёбой, либо повышенными нагрузками по роте, например, натирание полов или чистка туалета, либо коллективными пробежками по спортгородку или на полигон Помсен. Знаменитая чистка зубными щетками туалетов тоже оставалась из рода легенд.

Казарменное положение офицерам в части объявлялось с пугающей регулярностью, а ведь командиры рот, как и большая часть офицеров полка, были женатыми людьми. Ладно там, лейтенанты холостяки? Да и они тоже люди. И молодым офицерам иногда хотелось просто отдохнуть. Когда офицерам всё надоедало, командиры подразделений устраивали себе выходной, за что получали потом взыскания от командира батальона. Отношения офицеров внутри рот, батальонов да и всего полка были самыми теплыми и дружескими, ведь всем вместе приходилось противостоять могущественной системе выжимания пота из них и подчиненного личного состава. Все сдружились в ходе постоянной боевой готовности, бесчисленных учений и полевых выходов. И после всего этого офицеров еще пытались пугать. Самой ходовой фразой вышестоящего начальства было: "Да я вас, товарищ капитан, в двадцать четыре часа в Союз сошлю!" На что ротные, находящиеся в полуневменяемом состоянии от постоянного недосыпа, дерзко отвечали: "А что это вы меня, товарищ полковник, Родиной пугаете?"

Теперь немного о землячестве в 67 МСП, в котором служили солдаты около шестидесяти национальностей. В этой части все "тёплые" места в полку исторически держались "сынами братских народов": в столовой поварами и хлеборезами были в основном узбеки, в подвалах и кочегарках сидели азербайджанцы, продовольственным и вещевым складами довольствовались армяне, на складе ГСМ рулили казахи. До перестройки и гласности в войсках национальный вопрос остро не стоял, все служили вперемешку: азербайджанцы с армянами, абхазы с грузинами, узбеки с киргизами и т.д. Поэтому офицеры не были готовы к межнациональным конфликтам, никого этому специально не учили, многие не знали всех национальных, родовых и племенных проблем в пока ещё единой стране. Командиры подразделений знали только, что все мы советский братский народ, одна многочисленная семья. Но ветер перемен добрался и до нашего мотострелкового полка. Азия и Кавказ не поделили "тёплые места". Узбеки, казахи, туркмены и таджики под предводительством рядового Файзиева, так называемого заведующего столовой, схлестнулись с азербайджанцами, армянами, чеченцами и другими малыми народностями кавказских гор во главе с младшим сержантом Саркисяном.

Остановимся немного на атаманах двух многонациональных группировок мотострелкового полка.

Рядовой Файзиев был родом из Ташкента, успел проучиться два курса в местном университете, откуда был отчислен за серьёзную драку и отправлен родственниками подальше от уголовного дела защищать Родину на дальних рубежах отчизны. Это был умный и дерзкий солдат последнего периода службы, узбек по национальности, хорошо знающий русский и немецкий. К концу службы Файзиев управлял всеми поварами солдатской и офицерской столовой и подчинялся непосредственно зампотылу полка.

Младший сержант Саркисян оказался родом из солнечной Башкирии (такие хитросплетенья судьбы были частым явлением в СССР), поэтому владел русским и башкирским в совершенстве и до службы в ГСВГ успел закончить Чебаркульскую учебную часть, где выучился на командира отделения. В вожаки выбился быстро благодаря одному инциденту на войсковом стрельбище Помсен.

Восьмая Мотострелковая рота стреляла на полигоне по графику дневную стрельбу вместе с лейпцигским ОДШБ. Стрельба шла через смену, смена пехоты чередовалась со сменой десантников. Комбат Третьего МСБ капитан Литвиненко и комбат десантуры подполковник Вергун наблюдали этот учебный процесс с высоты Центральной вышки, по балкону которой рассредоточились наблюдатели и санинструкторы обоих родов войск. Если не считать грохота выстрелов, ругани, смеха и мата стреляющих, всё было привычно, мирно и спокойно. Пока мимо этой вышки по своим неотложным сержантским делам не пробегал младший сержант Саркисян, а навстречу ему спокойно шёл ну очень важный старший сержант десантник. Оба что-то несли в руках, и оба не уступили дорогу, хотя ширина жизненного пути в этот момент вполне позволяла обоим бойцам спокойно разойтись и двигаться дальше. Видимо, судьба у них была такая! Столкнулись прямо на глазах у отцов-командиров и наблюдателей; пороняли всё, что несли, и начали выяснять, кто из них «чурка» и кто чью маму имел.

Гордый и оскорбленный ДШБшник, на голову выше пехотинца, тут же встал в позу каратиста и давай махать руками и ногами. Мотострелок, долго не думая, коротко ткнул ему в зубы. Десантник с копыт. Встаёт и снова в стойку. Саркисян опять в челюсть оппоненту, тот падает. Тут с двух конфликтующих сторон подтянулись зрители, свободные от стрельб. Пока никто не вмешивался. Десантник был парень крепкий, снова вскочил и в стойку. А армянин ему и говорит спокойно: «Ты не вставай больше, а то совсем встать не сможешь». Противник только ногой успел взмахнуть, как Саркисян начал его бить. Бил умеючи, молча и с наслаждением. Бил до прибытия обоих комбатов. Подполковник Вергун первым подбежал к толпе (десантник же) и, по привычке думая, что кто-то из его «орлов» пехоту молотит, был искренне обескуражен обнаруженной картиной маслом с точностью до наоборот. Тонкая душевная натура десантника не выдержала такой несправедливости и обиды за свой личный состав, и комбат ОДШБ начал с ходу орать на своего бойца:

- Раздолбай! Справиться не смог! В пехоту отправлю!
- Ага! Нужен нам этот «грёбанный поплавок». Сам своим салагам сопли подтирай, - резонно заметил подошедший комбат Третьего МСБ, он же Боцман. Чем закончилась эта история для того ДШБшника, мы не знаем, но младшего сержанта Саркисяна с тех пор в полку крепко все зауважали. К концу службы авторитет армянина вырос до вожака кавказской стаи.

В этот период службы получилось так, что по количеству бойцов в мотострелковом полку Средняя Азия оказалась многочисленней, чем Кавказ. В ротах начались притеснения молодых солдат-кавказцев и выдавливание старослужащих сынов гор с насиженных мест. Братья-славяне, хотя и занимали в полку практически все сержантские и штабные должности, оказались в явном меньшинстве и при таком раскладе предпочитали не вмешиваться в конфликт межнациональных интересов. В полку только одна разведрота была полностью укомплектована представителями славянских народов вперемешку с татарами и башкирами. История у нас такая, как там у Высоцкого: «Если кто и влез ко мне, так и тот – татарин…»

Первым бросил клич соплеменникам уже сержант Саркисян: «Доколе мы будем это терпеть, братья-кавказцы?» На тайном собрании была избрана делегация из трёх представителей Кавказа во главе с армянином. Средняя Азия тоже провела мобилизацию своих сторонников и выбрала трёх делегатов во главе с узбеком Файзиевым. В итоге парламентарии договорились о великой битве народов «стенка на стенку» на дальнем углу плаца в субботу вечером, во время кинопоказа. По договорённости количество участников с каждой стороны должно быть одинаковым и в руках конфликтующих должны быть только солдатские ремни. В те былинные времена даже в межнациональных конфликтах ещё существовал кодекс чести.

Поздняя саксонская осень в тёмный субботний вечер. По традиции, в это время в полку всегда происходило развлекательное мероприятие для личного состава в виде важнейшего из искусств – кино! В клубе шёл очередной неинтересный фильм. Большая половина зрителей мирно дремала в этот редкий час досуга. Вдруг экран погас, в зале включили свет, и раздалась команда: «Разведрота по тревоге на выход!» Разведчики рефлекторно ринулись из зала. Свет погас, киномеханик вновь запустил свой аппарат. Но народ уже проснулся, и местные киноманы догадались, что за стенами клуба происходит что-то более увлекательное, чем на экране. Бойцы тоже потянулись к приключениям на свою жопу. А на плацу уже разгоралась хорошая интернациональная драка примерно по пятьдесят участников с каждой стороны.

Стороны бились на совесть: в темноте были слышны только свист ремней, гортанные выкрики противников и смачные хлопки ударов бляшкой и кулаком по телу оппонентов. Часть кинозрителей, следуя призывам соплеменников и стадному инстинкту, тоже подключилась к побоищу. Средняя Азия начала вытеснять Кавказ в сторону прилегающего к плацу спортгородка, где по хитрому расчёту атамана Файзиева планировалось расчленить ряды кавказцев и добить противника между спортивным инвентарём. Как тут с тыла с двух сторон появилась разведрота с автоматами, но без патронов и штык-ножей и вооружённая свободная смена караула во главе с начкаром. Разведка плюнула на принцип интернационализма и дружбы народов и начала месить дерущихся прикладами и кулаками (как учили). Начальник караула оказался волевым офицером и, долго не думая, командирским голосом выкрикнул на весь плац: «Разойтись, сссуки!» и выстрелил пару раз в воздух из своего штатного ПМ. Кавказ уже начал сам растекаться по тёмному спортгородку, поэтому в основном похватали и положили на землю сынов Средней Азии во главе с рядовым Файзиевым. На этом буза закончилась! Предводитель тюркских народов оказался достойным представителем рода Тимуридов: именно он продумал тактику этой схватки и привёл свой отряд заранее к стене клуба, с крыши которого бил прожектор на плац и в глаза противников. Файзиев поставил на свой правый фланг высокорослых и сильных таджиков, прошедших учебку Елани и Чебаркуля на механиков-водителей БМП. Опытные бойцы окружили и начали гнать кавказцев в дебри спортгородка. Хорошо продуманный план коварных азиатов сорвали разведка и начкар.

На следующий день полковая и гарнизонная гауптвахта по завязку была забита представителями среднеазиатских республик. Для рядового Файзиева была выделена отдельная камера «у Эрнста Тельмана». Из кавказцев свободы на короткий срок лишились только сам Саркисян и несколько его особо приближённых сторонников. Всё же кто-то стуканул на своих земляков. Особисты полка, хотя вначале и проморгали эту битву народов, «рыли носом землю» несколько дней. В итоге наиболее активных участников этой драки начали потихоньку раскидывать по другим частям. Сам Файзиев с его знанием русского, немецкого и несколько тюркских языков вдруг оказался в штабе армии. Нет худа без добра! Сержанта Саркисяна отправили с глаз долой на дивизионный полигон Швепниц, где он столкнулся по различным взглядам на жизнь с другим безвинно сосланным из соседней части рыжим белорусом, разрядником по боксу. Сильные личности вначале серьёзно подрались, затем крепко помирились и до конца службы оба успешно следили за твёрдым армейским порядком на полигоне. Всё хорошо, что хорошо заканчивается.

На тот момент для гвардейского Шестьдесят Седьмого Мотострелкового полка, отличника боевой и политической подготовки, тоже всё закончилось хорошо. Межнациональный скандал раздувать не стали, выводов делать не торопились, статистику полка решили не портить и тихо всё похерили на корню. Командиру разведроты и начальнику караула выразили устную благодарность от лица командования за правильные и решительные действия в этот прекрасный субботний вечер. А для великой многонациональной страны всё только начиналось…

В каждой части на разводе постоянно зачитывались приказы о происшествиях по ГСВГ, отдельно шли приказы о наказаниях за неуставные отношения и самовольное оставление части, то есть о побегах. Настоящие побеги, например, с оружием и в сторону Запада, были действительно крайне редки. Гораздо чаще бойцы срывались демонстративно: прятались в подвалах и чердаках казарм, в лесу, на немецких дачах и свалках и т.п. Люди-то разные. Не каждый вынесет двадцать четыре часа практически в ограниченно замкнутом пространстве с одними и теми же лицами без всяких условий для уединения хотя бы на некоторое время. Стадное чувство тяготит молодых солдат, а тут ещё постоянный стресс от дедовщины и землячества. Официально отдельных увольнительных для солдат в ГСВГ практически не было вовсе. Иногда были редкие культурные мероприятия с выходом в город небольшой делегации солдат с обязательным сопровождением старшего по группе - офицера или прапорщика. В основной своей массе пехота, кроме водителей, почтальонов и писарей штаба, словно находилась в заточении казарменных стен. Конечно, солдатскую психику немного расслабляли постоянные пробежки на стрельбище Помсен или участие в армейских учениях на других полигонах. Но чтобы почувствовать себя хоть немного свободным человеком, этих солдатских радостей было мало. Всем хотелось немного погулять на воле. И бойцы сами старались приукрасить свои суровые будни. Старослужащие рисковали и, махнув через забор полка, срывались в самоволку только для того, чтобы просто увидеть и познать этот окружающий и притягивающий заграничный мир. А заодно и прикупить для себя и своих товарищей водки с пивом в ближайшем гаштете. Самые слабые из «духов» и «молодых» от побоев сослуживцев и несправедливости по жизни тоже периодически сбегали из части. Некоторые побеги были связаны с письмами из дома.

Система поиска сбежавших солдат была отработана до автоматизма.

При обнаружении недостающего числа личного состава беглеца вначале искали сослуживцы по роте на чердаках и в подвалах казарм, по хоздворам и другим закуткам части. Затем к поискам подключался батальон. Для любой войсковой части побег – это, действительно, большие неприятности. Обычно первые сутки поиском и перехватом занималась сама часть, чтобы не выносить сор из избы. Если за это время беглец находился, то, как правило, отделывался легким мордобоем, постоянными нарядами или гауптвахтой. Если не находили, то тогда уже докладывали наверх по инстанции. И это уже был конкретный «геморрой» для офицеров части: и комбат, и замполит, и ротный со взводным попадут под раздачу. Да и для беглеца появлялся хороший шанс продолжить службу в дисциплинарном батальоне. О факте самовольного оставления части советским солдатом уже сообщали и в немецкую полицию. Разведрота полка выставляла скрытые посты по местам возможного появления беглеца. А разведбат дивизии искал по дорогам и путям побега в Западный Берлин, остальные солдаты - по окрестностям гарнизона.

Весь гарнизон в это время не спал и был на ногах. А наши посты с каждым днем охватывали все большие и большие территории. Искали до упора. Хорошо, если беглец покидал свою часть без оружия. Бывали случаи, когда часовые уходили со своих постов с автоматом и запасными рожками. Что было гораздо серьёзнее. Ни кто не знал, что творится в голове у такого любителя ночных прогулок с оружием по германской земле. В таких случаях особисты чётко инструктировали поисковиков, что в случае появления беглеца нужно действовать как в случае нападения на пост или часового, вплоть до открытия огня на поражение. В то время с беглецами с оружием особо не церемонились. Списали бы как несчастный случай при обращении с автоматом. Обычно по истечении трёх суток беглецов ловили, часто сбежавшие сами выходили к немцам с просьбой о еде и сигаретах. Законопослушные бюргеры тут же стучали в полицию, и вот он, любитель свободы и острых ощущений, стоит перед строем части, напуганный, голодный, грязный и вонючий. ЧМО, в общем! С беглецом разбираются особисты части, и если опьянённый короткой свободой боец ничего не успел сотворить криминального на воле, его после гаупвахты переводят дослуживать в другую часть.
(продолжение будет...)

[givad]

к чему это здесь???

[Сергей Васильевич]

   Цитата:

givad

к чему это здесь???

Этот раздел и называется «литература» - а вышеизложенное - проба пера начинающего прозаика!


Кстати, я тоже служил в ГСВГ и описанное автором имело место быть!
Меня уберегло от унижений и мордобития ( что было регулярно с молодыми), то что я попал в Германию после окончания учебки в горьковской области и наличие двух лычек на погонах.
Буквально на второй день моего пребывания в новых условиях, ко мне подвалил водила- черпак с требованием принести ему зубную щетку и мою импортную пасту, но был сразу послан к бениной маме. Мгновенно я получил пару ударов в корпус, а водила был посажён мною на «очко» с педалями!
Тут он завопил, что, мол, ветеранов бьют!!! и умывальная комната сразу набилась его одногодками.
Ну, думаю, мне хана!
Живым оставят, а зубы придётся после дембеля у доктора заказывать!
Но, тут вмешался Его Величество случай - на вопли подошёл самый сильный в батальоне его одногодок чечен Алик, он часто заменял прапорщика, имел непререкаемый авторитет и на вечерней поверке одним ударом заваливал половину строя нашей разведроты! Но справедливый горец был - старший и свой призыв мочил по-чем зря, но молодёжь не обижал!
(У меня были наручные часы со стертым циферблатом, а у него посеребрённый портсигар. Он предложил сыграть в шахматы на интерес, но после сдачи фигуры надо было подставлять лоб для «фофана» - это такой вид щелбана, после которого можно и со стула упасть. После сдачи мной третьей фигуры, я снял с руки свою бесценную вещь и молча протянул ему. Моя башка ещё пару часов гудела как пивной котёл).
Таким же мощным ударом мой обидчик- водила был послан в нокдаун, а чечен своим спокойным голосом разъяснил, что если хоть один старичок поднимет руку на сержанта, то будет иметь дело уже с ним! И добавил, что в военное время сам пустит пулю в лоб обидчика!
После этого инцидента со мной выясняли отношения только сержанты, но жить стало веселей!

[IrinaMai]

А мне в армии было весело
Я год после школы работала машинисткой в РЛ части. В политотделе. Единственный кабинет, который находился в конце казармы. Автобус приходил как раз к утреннему построению. Конец 80-х ...юбка на два пальца ниже совести, шпильки, стрелки - все как положено Начальство с тоской ждало пока я продифелирую в кабинет, потому что строй удержать по стойке "смирно" не получалось даже репрессивными методами - упал-отжался. Падали с удовольствием и отжимались на перегонки. Я всегда знала когда кому-то приходила посылка из дома - на столе появлялись вкусняшки. Мне жаловались на начальство, рассказывали о своих девушках, просили помочь выклянчить внеочередную увольнительную. Другой раз приходилось работать допоздна и за дверью я слышала шорох "охраны". Иногда долетало, как "охрана" отрабатывала кого-нибудь из молодых да рьяных. А потом, когда уже ушла, узнала, что ребята меня называли между собой " мама Ира", хоть мне было всего 17 лет... Эхх... Хорошее было время...

И в шинели с кирзачами походила - пост Номер 1 - у Вечного огня... Отличникам разрешали в форме домой ездить...забавно было - спереди все как положено - парадная форма, сзади коса до пояса - когниктивный диссонанс ...

[Камрад]

Тогда продолжу:

"Самовольные оставления части не оставили стороной наш гвардейский Шестьдесят Седьмой МСП. Самый известный и шокирующий для отцов-командиров полка побег случился летом 1985 года, аккурат в самый разгар перестройки и гласности в стране, да и в Советской Армии тоже. Служил во второй мотострелковой роте гвардии рядовой Патрикеев, звали его Кузьма Фёдорович, родом он был с глубинки Тамбовской губернии. Все мы знаем, что в ГСВГ брали лучших из лучших, и в психическом, и в физическом плане. Но, видимо, призывников для этого плана в местном военкомате не хватило, и по какой-то медицинской ошибке в доблестные ряды гвардейцев ГСВГ попал призывник Патрикеев. С физподготовкой и внешним видом у призывника был полный порядок, это был рослый и сильный солдат, выросший на натуральных продуктах и крестьянском труде. Даже можно было сказать, что улыбающийся Кузьма был красивым, статным парнем с рыжими кудрями и веснушками на всё лицо. Но стоило с ним заговорить на любую тему, как сразу становилось понятно, что у гвардейца в голове чего-то не хватает. У него даже речь была несвязной и многим непонятной. Рядовой Патрикеев для выражения своей мысли и связки слов постоянно применял слова-паразиты «пати» или «патя» (может быть, от слова «понимаете?»). Так солдата и прозвали – Патя.

По многим житейским вопросам Кузьма был как ребёнок, а в некоторых делах – хитрован ещё тот. Простые приказы командиров, типа «копать» или «не копать», Патя выполнял добросовестно и в срок. В наряды этого бойца старалась не ставить. По штату роты рядовой Патрикеев владел ручным пулемётом Калашникова (РПК), который охотно чистил, смазывал и таскал на войсковое стрельбище Помсен. На полигоне ротный от греха подальше тут же лично забирал оружие у солдата и отправлял его колотить мишени для всего батальона. В родном колхозе Кузьмы Патрикеева была своя пилорама, поэтому простой деревенский парень искренне любил столярные работы и всегда работал с охотой вместе с пилорамщиком полигонной команды Ромасом Драугялисом.

Ромас и Кузьма были одного периода службы, и пилорамщик периодически подкармливал молодого пехотинца в столовой стрельбища. Прапорщик Кантемиров не возражал против такой гуманитарной помощи необычному солдату. Нравилось Кузьме на войсковом стрельбище Помсен. В роте да и в батальоне к Пате все относились по-отечески, не унижали и не издевались. Ну что делать, если призвали по ошибке?

Вот только однажды старослужащие как-то начали легонько подтрунивать над молодым солдатом по поводу его оставшихся подруг на гражданке. Мол, Патя, вот мы все раньше дембельнёмся, адрес твой знаем и приедем прямиком к тебе в колхоз развлекаться с твоими девчонками. А они будут очень рады. Гвардии рядовому Патрикееву такой расклад свободной любви очень не понравился. Патя схватил табурет и с возгласом: «Ууу, бляди!» шарахнул им по другому табурету. Казарменный инвентарь в щепки, а «дедушки» Советской Армии вмиг осознали, что больше так шутить с этим «молодым» лучше не надо. Иначе дембель будет в опасности! С таким же успехом Патя может запросто опустить табурет на головы дембелей. Может быть, именно с этого момента в голове Пати и зародилась мысль о побеге?

Вообще, рядового Патрикеева собирались обследовать в медсанбате для вопроса о дальнейшей госпитализации в специальное медицинское учреждение в городе Тойпиц, куда отправляли всех с подозрениями на психическое заболевание. Но в Советской Армии дело делалось как всегда не быстро.

А вот гвардии рядовой Патрикеев всерьёз задумался о самовольном оставлении родного мотострелкового полка. Но Кузьма Фёдорович не был предателем Родины! Во-первых, Патя хотя и понимал, что он не такой как все бойцы в роте, не хотел в Тойпиц. Молодой солдат хотел прослужить два года, нормально дембельнуться и после армии взять в жёны приличную девушку из соседней деревни. Таковы были местные традиции. Во-вторых, рядовой Патрикеев решил не просто дембельнуться, а вернуться в родной колхоз с медалью, для чего принял волевое решение сходить в разведку в самое вражеское гнездо вероятного противника, в Западный Берлин. Всё же ротные политзанятия не прошли мимо непростой головы этого юного мотострелка.

Молодой советский гражданин решил доказать всем, что он может не только мишени колотить и пулемёт на полигон таскать, но вполне способен добыть важные разведданные для своего полка. Патя пока не задумывался, какая добытая им вражеская информация будет полезной для командиров, просто в его голове сложилась чёткая и яркая картина о награждении медалью под музыку полкового оркестра разведчика Патрикеева Кузьмы Фёдоровича лично подполковником Григорьевым перед всем строем полка. Будущий разведчик был согласен на медаль и начал подготовку к подвигу. Первым делом в Ленкомнате внимательно изучил карту ГДР и понял, что Западный Берлин по меркам тамбовщины находится не так уж и далеко от Дрездена. И если раньше рядовой Патрикеев с большой неохотой стоял в строю, то сейчас солдат всегда был в первых рядах и внимательно слушал на разводе приказы по ГСВГ о побегах из части. Больше всего ему понравился опыт одного беглеца с переодеванием в гражданку и кражей велосипеда у немцев.

Этот факт будущий разведчик «намотал на ус». Солдат хорошо понимал, что для такого непростого дела как разведка в тылу противника, нужна финансовая поддержка. Патя перестал посещать солдатскую чайную и начал с зимы копить марки со своей небольшой зарплаты рядового, пулемётчика РПК в двадцать пять марок ГДР. Ко дню «икс» у потенциального нелегала накопилось немногим за сто марок.

Перед итоговой весенней проверкой Кузьма со своим отделением успел поработать на немецком предприятии и нахватался у местных рабочих нескольких основных немецких фраз. Будущий разведчик нелегал хорошо осознавал, что в ходе глубинной разведки он сам запросто может попасть в плен к бундесверовцам. Патя не боялся выдать Большую Военную Тайну, кроме номера своего пулемёта он ничего не знал. Но советский солдат понимал, что его могут пытать, как в военных фильмах, показанных в клубе части. И, чтобы поднять себя в глазах противника, договорился с писарем роты за долю малую в виде пятнадцати марок о внесении в свой военный билет трёх новых записей: командир отделения, наводчик-оператор и механик-водитель БМП. По пять марок за каждую запись. Писарь роты через неделю уходил на дембель, уже знал день своей отправки, особо не удивился просьбе «молодого» и только вежливо поинтересовался:
- Патя, «механик-водитель» - это понятно, тебе в колхозе работать. А остальные должности тебе нахрена?
- Понимаешь, женюсь я после армии, - добродушно ответил рядовой.

Будущий разведчик хотел как лучше. А писарь только улыбнулся и пожал плечами. Любой каприз за ваши деньги! Пятнадцать социалистических марок никогда не будут лишними для дембеля. Да и риска особо никакого. Через неделю писарь будет дома кушать мамины пирожки. Так Патя получил в свой военный билет ещё три солдатские должности, прихлопнутые одной печатью. В армейском быту Кузьма и так не очень-то следил за своей уставной причёской, а к Дню Победы и вовсе зарос своими рыжими кудрями, за что и был оставлен командиром роты в казарме в этот праздничный день. После плотного обеда рядовой Патрикеев сам вызвался сходить на полковой свинарник. Нравилось там работать солдату, так же как и на стрельбище Помсен. Поэтому командир взвода с лёгким сердцем отпустил подчинённого. Пока план Пати складывался весьма удачно!

Рядового Патрикеева в расположении роты хватились только к вечерней поверке. Вроде бы только что в роте мелькали рыжие кудри, и вот его уже нет! Вместо отбоя роту подняли по тревоге, первым делом проверили чердак и подвал казармы, а затем сгоняли на дежурной машине на свинарник и на стрельбище Помсен. Никаких следов. А в это время Патя уже любовался мелькающими огнями за окном электрички «Дрезден – Берлин». В который раз подтвердилась народная мудрость про то, что новичкам и дуракам всегда везёт. Кузьме везло невероятно! Отметившись на свинарнике и похлопав любимых хрюшек и хряков по бокам, беглец двинулся пешком к ближайшей деревне. И если рядовой Патрикеев бегал не очень хорошо, то ходил он быстрее всех в батальоне, и мог спокойно сходить с пулемётом на полигон за одиннадцать километров и тут же вернуться обратно. До деревни дошёл быстро, где на окраине в одном из дворов заметил сохнущую одежду и бельё. По двору бегала небольшая собачка, которая при появлении чужака вдруг учуяла знакомый поросячий запах и весело замахала хвостом. Под чутким собачьим взглядом советский солдат спокойно выбрал себе одежду, захватил с шеста большую шляпу вроде сомбреро и, махнув на прощанье рукой псу-охраннику, скрылся за кустами. В перелеске Кузьма переоделся, аккуратно сложил свою форму и сапоги в корнях деревьев и закидал ветками. В центре деревни у гаштета стояли несколько велосипедов на выбор. Из немцев никто и подумать не мог, что вот так днём в воскресный день за кружкой пива можно запросто лишиться своего Железного Коня. Патя накинул шляпу, резво оседлал велик и был таков! Советский солдат заехал в город с другой стороны от своей части, перед вокзалом оставил велосипед и шляпу, спокойно дошёл до билетных касс и уселся на перроне в ожидании своей электрички. Ранним утром гвардии рядовой Патрикеев уже выходил на перрон берлинской станции Шонефельд. Советский патруль только лениво проводил намётанным взглядом этого типичного рыжего немца.

Кузьма вместе с потоком прибывших на работу в столицу немцев спустился в метро, купил билет и так же вместе с потоком пассажиров оказался в центре немецкой столицы. Что делать дальше, Патя не знал и просто решил прогуляться по одной из центральных улиц города, с интересом разглядывая витрины магазинов. Так рядовой Патрикеев совершенно случайно оказался на улице, где располагалось посольство Соединённых Штатов в Восточном Берлине.

Разработанного плана проникновения на вражескую территорию у советского разведчика не было. Солдат только слышал на политзанятиях и ещё от старослужащих о существовании Берлинской стены и предполагал где-нибудь под покровом ночи просто перелезть в удобном месте в стан противника, как в родной деревне через забор в чужой сад. А тут вот она, вражеская территория, сама к нему пришла в виде металлической ограды и звёздно-полосатого знамени над воротами. Чем не Берлинская стена? Вот она – удача разведчика! Гвардеец Шестьдесят Седьмого Мотострелкового полка остановился как вкопанный и стал с неподдельным интересом разглядывать необычный флаг, чем привлёк внимание двух солдат в форме морской пехоты США, охраняющих въезд в посольство за оградой, и двух граждан в штатском на улице напротив. Штатские переглянулись и быстро зашагали к Кузьме. В этот момент ворота посольства начали открываться, и к стене приблизилась выезжающая машина. Кузьма спиной почувствовал пристальный взгляд, оглянулся, понял, что эти штатские хотят помешать ему выполнить подвиг разведчика, выхватил из кармана свой военник и, размахивая документом, ринулся в проём открывающихся ворот. Патя успел. На территории посольства советского солдата перехватили умелые руки американских морпехов, положили лицом вниз, тщательно обыскали, подняли и потащили в здание.

В этот момент комбат Первого МСБ после неудачных ночных поисков беглеца с самого утра решал риторический вопрос – докладывать командиру полка об исчезновении рядового Патрикеева до развода или после? Никто из солдат и офицеров батальона да и всего полка вместе с особистами даже представить не могли, где именно сейчас находится их сослуживец, более известный как Патя. Фантазии поисковиков не распространялись дальше ближайших немецких деревень.

Американцы забрали у Кузьмы военный билет, дали возможность привести себя в порядок и умыться, затем угостили кока-колой. Через много-много лет уже совсем в другой стране поседевший Кузьма Фёдорович будет постоянно покупать в местных тамбовских магазинах кока-колу. И он будет только пробовать этот напиток, но уже никогда не ощутит этот неповторимый вкус первой бутылочки кока-колы, выпитой в американском посольстве Восточного Берлина. А может быть, это и был настоящий вкус свободы и приключений?

После первого общения через переводчика с беглецом сотрудники заокеанских спецслужб крепко задумались. Во-первых, общаться с рядовым Советской Армии было очень сложно. Переводчик постоянно переспрашивал, путался в вопросах и ответах и сильно ругался по-русски. Спецы не могли знать, что даже сослуживцам было не просто общаться с Патей. Во-вторых, этот странный рыжий русский не клеймил позором Советскую власть, не ругал своих командиров и сослуживцев и самое главное - не просил политического убежища. И в-третьих, военный билет гвардии рядового Патрикеева привёл в полное замешательство опытных спецагентов ЦРУ этого посольства. Им пришлось сделать специальный запрос в свой головной офис, в штаб-квартиру в Ленгли, по поводу необычных записей в документе. Ответ пришлось ждать долго. Кузьма захотел кушать, и ему принесли гамбургеры и чизбургеры. Советский солдат всё с интересом съел и заявил, что в столовой полка их кормят гораздо вкусней, а вчера в праздничный день давали ещё печенье и два яйца вкрутую.

Тут Кузьма вспомнил про прошедший День Победы и про фото «Встреча на Эльбе» на стене Ленинской комнаты роты. Гвардии рядовой Советской Армии вдруг встал и громко поздравил всех с Днём Победы. После перевода американцы удивлённо переглянулись, но тоже вскочили, засуетились и поздравили в ответ союзника по Второй Мировой. Довольный таким произведённым эффектом, Кузьма сел и через переводчика попросил водочки в честь праздника. Принесли виски, разлили в стаканы всем буквально по чуть-чуть. Работники посольства тут же начали накладывать лёд в свою посуду. Русский не стал заморачиваться дипломатическими этикетами, чокнулся с американцами, с видом знатока принюхался к напитку, сказал «самогонкой воняет» и маханул за здоровье всех присутствующих. Вообще, Патя начал уставать от такой разведки, и ему захотелось домой, в родную казарму. Солдат не был готов к долгим разговорам, разведчик внутренне готовился к быстрым допросам и пыткам. А тут его даже не ударили ни разу, наоборот, даже покормили и кока-колой с виски угостили.

Сотрудники КГБ и Штази тоже не ели свой хлеб даром. Из своих источников им почти одновременно поступила информация, что в американском посольстве находится советский солдат – перебежчик. Ближе к вечеру Комитет Государственной Безопасности СССР уже знал номер части и фамилию солдата.

Этой ночью уже не спал весь полк. Срочно объявили казарменное положение для всех включительно. На территории части было не протолкнуться от майоров и подполковников, от генеральских лампасов рябило в глазах. Советский солдат в американском посольстве! Командир полка и командир батальона с тоской разглядывали звёзды на своих погонах, а офицеры Второй МСР устали гадать, в какую дыру Советского Союза они попадут служить в ближайшее время благодаря рядовому Патрикееву.

В американское посольство по дипломатической линии был послан официальный протест об удерживаемом солдате Советской Армии. ЦРУшники наконец-то получили ответ от старших коллег по поводу странных записей в документе русского. Всем было понятно, что не может рядовой Советской Армии, да и американской тоже, быть одновременно командиром отделения, оператором-наводчиком и механиком-водителем боевой машины. В добавок за этим солдатом был закреплён ручной пулемёт. Руководство спецслужб пришло к единому мнению, что внезапное вторжение этого странного русского на территорию посольства - хитроумная провокация со стороны КГБ. Проверка, так сказать, на прочность и выдержку. Со стороны американцев по дипломатической линии был дан ответ, что русский солдат находится в посольстве добровольно, не выдвигает никаких политических требований, не просит политического убежища, а только зашёл поздравить работников американского посольства с Днём Победы. За что посольство США в Восточном Берлине от имени всего американского народа тоже поздравляет всех советских военнослужащих с этим общим святым праздником. Рядовой Советской Армии Кузьма Патрикеев по своему желанию выйдет ровно в 24.00, а сотрудники посольства надеются на дальнейшее взаимопонимание.

Во время этих дипломатических баталий русский солдат успел с часик вздремнуть. Патю растолкали, вручили пакет с кока- колой и виски, добавили пятьдесят марок ФРГ и выпроводили от греха подальше, сонного, за ворота посольства. Советского солдата уже ждали две машины и с десяток штатских. Из личного дела рядового и медицинским документам сотрудники советских спецслужб уже представляли, кем является на самом деле Кузьма Патрикеев. Но пока никто не верил, что вот так, запросто, немного отсталый в развитии военнослужащий смог самостоятельно добраться до Берлина и попасть прямиком в американское посольство.

Кузьма просто вырубился в машине, солдату дали проспаться до утра. После лёгкого завтрака два матёрых специалиста по допросам Комитета Госбезопасности в присутствии сотрудников Особого отдела и психиатров армейского госпиталя начали увлекательную игру с рядовым Патрикеевым в хорошего следователя и в плохого. До обеда комитетчики так и не смогли вытащить с тайных глубин подсознания Кузьмы ничего крамольного. Рядовой твёрдо стоял на своём – ходил в разведку! Уже к вечеру КГБ из своих источников получил полное подтверждение показаний солдата – никаких политических заявлений и просьбы убежища. Только поздравил с Днём Победы, поел и выпил вискаря на шару. Рядового передали психиатрам, а гвардейский Шестьдесят Седьмой Мотострелковый полк решили оставить в покое. Побега не было. Была разведка! Санкции коснулись только начальника Особого отдела полка, его перевели с понижением в должности в отдельный танковый батальон. И ещё быстро отправили на заслуженный отдых военкома из тамбовщины..."

[caballero]

   Цитата:

IrinaMai

А мне в армии было весело ...

Случалось и нам, рядовым, было весело.

Молдавия, учхоз Кетросы. Последние месяцы службы.
Стоим на разводе. В стороне от строя проходит жена прапорщика. Тогда не было таких слов как сегодня типа "вери секси", тогда дальше определения "клевая телка" не шло. И вот, идет она мимо строя. Один лейтеха: "Хороший станок! Я бы на нем поработал." Жена прапора была не робкого десятка: "Не с твоим резцом на нем работать!"
Строй лег. Лейтеха был опущен ниже уровня плинтуса и на виду всей части.

[Aleks1970]

А я в армии 3 дня коров осеменял...вернее не я, а ветеринар. Да еще вернее не он сам, а посредством пробирки в нужное место. А нас троих солдат взяли для предварительных ласк коровам. Чтоб стояли смирно, пока Пробиркин делал свое темное дело.

[Камрад]

ПДД
«Дальний свет должен быть переключен на ближний:
» при встречном разъезде на расстоянии не менее чем за 150 м до транспортного средства, а также и при большем, если водитель встречного транспортного средства периодическим переключением света фар покажет необходимость этого»


Гвардии рядовой Кантемиров Тимур после года солдатской службы стал самым молодым прапорщиком не только в мотострелковом полку, но и во всей дивизии. А «молодому» завсегда непросто, кем бы, он не был – солдатом, прапорщиком или офицером. В свои 20 лет Тимур получил кроме должности начальника войского стрельбища Помсен и возможности командовать солдатами полигона ещё и ответственность за быт и здоровье своих бойцов. Ибо, согласно Устава, солдат должен быть сыт, одет и обут по сезону, чист и здоров. А также весел и всегда готов «стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы»

Поэтому прапорщик Кантемиров был обязан один раз в неделю выезжать с солдатами в полк, получать на складах продукты и сигареты, а также менять бельё в прачечной части. Баня на стрельбище была своя. В дни осенней итоговой проверки график стрельб сбился из-за позднего прибытия проверяющих офицеров. Поэтому в полк выехали поздно на дежурной машине от Центральной вышки стрельбища. В этой суматохе дней армейских экзаменов Тимур с трудом нашёл начальников продовольственного и вещевого складов. Пока получали продукты и меняли бельё, дежурная машина выехала обратно к началу ночных стрельб без них. Так как был приказ после 21.00 машины из парка не выпускать. Начальник стрельбища, оставив своих солдат с продуктами и бельём у склада, метался по территории части в поисках любой военной техники направляющейся в сторону стрельбища Помсен. И тут армейская фортуна улыбнулась молодому прапорщику!

Возле штаба полка Тимур наткнулся на взводного разведроты лейтенанта с боевой фамилией Тимербулатов. Молодой офицер весело спросил у пробегающего мимо задёрганного армейским бытом прапорщика:
- Куда спешим, «тёзка» Тимур? Война давно закончилась. Мы победили!
- Война войной, а ужин по расписанию! Время уже десятый час, а мои операторы сидят голодные на ночной стрельбе.
А «молодой» «молодому» должен завсегда помогать. Кем бы, он там не был – солдатом, прапорщиком или офицером. Ибо, только так всегда легче переносить всякие там тяготы и лишения армейской жизни. Лейтенант Тимербулатов улыбнулся во всю ширину своих кавказских усов:
- Камрад прапорщик, с тебя русская баня с веником! Мой БРДМ стоит на всех парах возле первого батальона в направлении твоего стрельбища. Сегодня для проверяющих будет ночная стрельба с показухой - проникновение в тыл условного противника. Вот мы и проникнем под покровом ночи. Где твои бойцы с продуктами?

Загрузились быстро. Выехали с КПП полка ещё быстрей. Ехали в кромешной темноте. Дорогу освещали только фары БРДМа. Прапорщик с офицером удобно уселись верхом на башне. Два разведчика сержанта расположились рядом на броне. Была на удивление тихая, безветренная осенняя ночь. Слышен был только ровный гул мощного двигателя боевой машины и шелест шин по асфальту. В те времена немцы редко ездили в столь поздний для них час. Да и владельцев частных автомобилей в ГДР было не так густо, как сейчас в объединённой Германии. Шоссе была пустынным и прямым. Вдалеке показался дальний свет встречного автомобиля. Тимур определил по низкой посадке фар, что это легковая машина. Было видно, что встречный автомобиль петляет по дороге и иногда заезжает на встречную полосу. Водитель, старослужащий солдат, тут же сбросил скорость и переключил дальний свет на ближний. Со стороны легковушки никакой реакции. Наш водитель моргнул ещё пару раз. В ответ – полное игнорирование правил дорожного движения. Машины быстро сближались, встречный дальний свет уже слепил не только водителя боевой машины, но и всех усевших верхом на броне.

И тут командир разведвзвода быстро принимает волевое решение – сдёргивает чехол со специальной отдельной большой фары - искателя с поэтическим названием "Луна", расположенной на башне. Одновременно командует водителю включить самый дальний свет и рукой направляет этот сильный луч прямо на встречный автомобиль. Это надо было видеть! Легковушка дёрнулась по дороге влево - вправо, затем с визгом затормозила и резко съехала прямо в обочину. БРДМ плавно подъехал к месту ДТП. В кювете дороги, уткнувшись фарами в ров, крутил задними колёсами в воздухе Трабант. Из салона, чертыхаясь по - своему, пытались выйти два молодых немца. Было видно, что оба пьяны. Водитель сам смог на четвереньках выкарабкаться на дорогу и теперь тщетно пытался помочь своему пассажиру, который постоянно съезжал обратно в грязь ямы кювета. Офицер разведроты спокойно оценил состояние автомобиля и неуверенные движения парней и скомандовал:
- Разведка, к машине! – и объяснил Тимуру, - вытаскивать будем. Не оставлять же на ночь немцев в этой яме.
Лейтенант с прапорщиком спрыгнули с брони. Тимур помог молодому водителю вытащить своего приятеля. Оба немца тяжело дышали и стояли перед взводным, как провинившиеся школьники. Тимербулатов с прямотой советского офицера и с лёгким кавказским акцентом задал конкретный вопрос:
- Юнге, шнапс тринкен? – и добавил с горечью на чистом русском, - и что мне с вами делать, засранцы?
Тимур перевёл фразу офицера, но – без последнего слова. Просто, он ещё только начинал изучение языка страны своего пребывания и пока не знал подходящего синонима на немецком такому ёмкому русскому слову - «засранцы». В ответ «юнге» наперебой заговорили, что всё хорошо, у них «кайн проблем» и что они сами смогут добраться до города. А водитель очень просил не вызывать дорожную полицию. Видимо, молодой немец предполагал, что у разведроты налажена постоянная прямая связь по рации с местными стражами правопорядка. Командир взвода скомандовал своим разведчикам:
- Так, бойцы, двое с одной стороны машины, двое с другой. Я с прапорщиком спереди. Выталкиваем этот агрегат на асфальт, – и попросил Тимура, - скажи аборигенам, чтобы не мешали.

Тимур попросил немцев отойти в сторону. Трабант в два приёма не только вытолкнули на дорогу, но и поставили в нужном направлении. Ещё бы! Вес этого автомобиля составлял всего 620 кг. Прапорщику совсем недавно уже доводилось видеть ДТП с участием этого чуда техники местного автопрома с автомобилем марки Мерседес-Венц. Был сильный туман, Тимур ехал на рейсовом автобусе в город. Автобус шёл медленно, и Тимур вдруг стал замечать на проезжей части разбросанные останки какой-то автотехники. Вначале Тимур подумал, что это был мотоцикл. Затем он увидел на середине дороги половину Трабанта и Мерседес с разбитой фарой. И прапорщик сейчас даже не мог представить себе, что бы произошло при столкновении этого, в основном пластмассового, автомобиля с бронёй военной машины весом около 7 тонн?

Лейтенант, поправил портупею с кобурой, стукнул ладонью по капоту вытащенной машины и весело сказал:
- Вот теперь действительно - «кайн проблемм», алкоголики и тунеядцы! Я запомнил ваш номер машины. Ещё раз увижу на дороге за рулём в таком состоянии – раздавлю БРДМом. Лучше так, чем пьяному водителю пешехода сбить. И не дай бог, ребёнка. Переведи, прапорщик.
Тимур быстро сказал:
- Das viele Trinken f;hrt zum Hinken.
Офицер спросил удивлённо:
- Так быстро? Я этим горе – водителям целую речь произнёс на тему вечного вопроса: «Пить или не пить!» А ты, переводчик, в одно короткое предложение уложился?
Прапорщик усмехнулся:
- Это пословица! Означает дословно: «Это большоё питиё приедет к хромающей походке» или по - нашему: «Много пить – себе вредить!»
Разведчик присвистнул:
- Краткость – сестра таланта. Ну, ты, прапорщик, - могём.
- Товарищ лейтенант, не могём, а – могем!

Оба громко рассмеялись на всю округу. Вслед развеселились и солдаты. А водитель БРДМа подошёл к своему немецкому коллеге, легонько хлопнул по плечу и протянул ему пачку сигарет «Северные». Немцы с удивлением смотрели на отношение советских военнослужащих к виновникам происшествия. В понимании уже отрезвевших молодых бюргеров после такого случая их давно должны были сдать в полицейский участок. А эти странные парни не только вытащили их из ямы, но ещё и сигаретами угощают. И, похоже, получают от этого огромное удовольствие и не собираются никого тащить в полицию.

Офицер вдруг, как и его водитель, легонько хлопнул прапорщика по плечу и весело предложил:
- А теперь, на скорость - кто первый на башню?
Оба встали по обе стороны боевой машины и по команде водителя и под ободряющие крики разведчиков буквально вбежали на башню. Тимур отстал на доли секунды. Победила разведка! На то она и разведка, чтобы побеждать! Следом запрыгнули остальные бойцы. БРДМ обдал изумлённых немцев облаком отработанного топлива и резво рванул в ночь ...

ДТП – Дорожно – транспортное происшествие.

КПП - Контрольно - пропускной пункт.

БРДМ - Бронированная разведывательно-дозорная машина. Обладает высокими динамическими качествами, большим запасом хода, высокой проходимостью и способностью с ходу преодолевать водные преграды.

Трабант (нем. Trabant) — марка восточногерманских микролитражных автомобилей. «Трабант» стал одним из символов ГДР
На автомобиле стоял рядный 2-тактный 2-цилиндровый карбюраторный двигатель объёмом 0,6 л. (изначально 0,5 л.) и мощностью всего 26 л.с. (19,1 кВт). Отличался от других марок автомобилей цепной передачей и одним ведущим колесом.

[Камрад]

СОН
Вот уже в течение многих лет, каждый год, обычно после Дня Советской Армии и Военно-Морского Флота, мне снится один и тот же сон. Как будто меня вновь призывают в армию. На два года! В военкомате я всем пытаюсь объяснить, что давно уже отслужил. Что я – Дембель ГСВГ! Говорю военным, что мне не восемнадцать лет, а совсем скоро стукнет сорок восемь. А мне спокойно и строго так отвечают:
- Разберёмся, призывник. Проходите пока медицинскую комиссию.

Я в ужасе хлопаю себя по карманам, хочу предъявить им свой военный билет. А военника-то нет! Я хожу из кабинета в кабинет, от одного доктора к другому, и везде мне пишут только один вердикт – годен к строевой службе. Я стою в одних трусах перед призывной комиссией и опять повторяю, что я давно отслужил и всё знаю. В доказательство своих слов с ходу рассказываю ТТХ БМП-2, дальность и скорострельность автоматической пушки и ПКТ. Объясняю на пальцах, как завести боевую часть боевой машины, включив шестнадцать тумблеров. Вся призывная комиссия при этом слушает меня очень внимательно. И чтобы закрепить свой успех и показать, каким я был отличником боевой и политической подготовки, цитирую на память статьи из Устава Караульной службы. В отчаянии пытаюсь показать, как я умею ходить строевым шагом и напеваю при этом нашу ротную песню «Шинель». В конце последнего куплета задорно выкрикиваю:
- ДМБ – 85, Весна! Ура товарищам Устинову и Огаркову!

Все члены приёмной комиссии вдруг поднимаются с мест и аплодируют мне стоя. А военком, седой полковник, подходит ко мне, обнимает, долго жмёт руку и, украдкой вытирая скупую полковничью слезу, говорит:
- Спасибо тебе, сынок! О таком призывнике я мечтаю с лейтенантских погон. И вот моя мечта сбылась! Могу сейчас спокойно уходить на заслуженный пенсион.

И я смиряюсь со своей Судьбой. Чему быть – того не миновать! Только прошу военкома, чтобы из дома мои родные привезли мой сохранившийся дембельский чемодан, куда надо положить три бутылки водки «Русской» (нет – лучше пять!), два блока «цивильных» сигарет и пару шерстяных носков. Затем всех призывников ведут на вещевой склад. На складе до боли знакомый запах новой формы, сапог, ваксы, моли и скучающий боец вещевой службы. Говорю голосом старослужащего, чтобы мне выдали строго по размеру новую форму, ремень только кожаный и пару запасных каблуков. Ещё прошу нитки, иголки, подшивку и утюг. Раз такое дело, буду приводить себя в порядок, потому что я – Дважды Дед ГСВГ! Удивлённый кладовщик тут же приносит всё необходимое. А остальным призывникам – всё как обычно. Быстро пришиваю петлицы и погоны, глажусь, гну бляшку ремня и кокарду, подбиваю и обрабатываю каблуки. Подхожу к столу выдачи обмундирования, беру пластмассовую линейку и резко ломаю на равные четыре части. Две части тут же вставляю в свои погоны, а оставшиеся протягиваю изумлённому тыловику:
- Учись, солдат, пока ещё живы ветераны ГСВГ!

Оборачиваюсь к притихшим призывникам и читаю им короткую лекцию на тему «Что такое хорошо, и что такое – плохо».

- Призывники! В армии всегда встречают по одёжке. А уж провожают по такой одёжке… Ладно, это вам, молодым, ещё рано знать. Солдат, меньше спи и меньше ешь, но форму свою постирай, высуши и погладь. Усёкли, молодёжь? Дальше: не ищите лёгкой службы, но если есть возможность сачкануть – вальтуйте! Никогда не ешь в одиночку или «спрятавшись под одеялом». Делись со всеми. В первые же дни службы учитесь есть быстро и много. Но никогда не ешь из грязной посуды. Офицерам друг на друга не стучать! Всегда разбирайтесь сами.

Тут звучит команда: «Призывники, выходи строиться!» Снова ко мне подходит военком, удивлённо смотрит на мою форму, опять обнимает, долго жмёт руку и от волнения ничего уже сказать не может. Звучит марш « Прощанье славянки». А я, весело позванивая своим дембельским чемоданом с надписью «DDR – СССР» и нарисованным самолётом, поднимаюсь по трапу настоящего лайнера. Где симпатичная и стройная стюардесса просит пристегнуть ремни и объявляет, что наш экипаж выполняет рейс Челябинск – Вьюнсдорф. Я открываю первую бутылку водки и... просыпаюсь! Долго не могу понять, где я нахожусь, где водка и где стюардесса. Потом вижу рядом мирно сопящую любимую супругу, вздыхаю и опять засыпаю с мыслью: « До следующего раза, Дважды Дед ГСВГ».

P.S. Мне жена рассказывает, что я иногда во сне стреляю, меняю прицел, громко смеюсь и страшно матерюсь. Может быть, моя душа всё ещё стремиться туда, где ей в течение нескольких лет было тепло и уютно?

[Камрад]

Разговор пойдёт пойдёт о двух дружбанах закадычных, молодых прапорщиках Третьего МСБ. Как говорится, кино и немцы. Служивый люд дрезденского гарнизона кроме тягот военной службы, как и все нормальные люди, знал и имел личную жизнь и пристрастия там разные. К коим относится и рыбалка. А что? Желание – оно есть всегда! Водоем - вот он - река Эльба. И свободное время у наших прапорщиков появилось вдруг. Проблема одна - рыболовные снасти, точнее, крючки. Но это не проблема! Центр Европы, как ни крути, все есть, хоть и не Греция. И «это всё» почти на самом высшем уровне. Вот и пошли служивые шнель, шнель в центр города, в магазин за крючками. В магазине продавец, вернее, продавщица - молодая и улыбчивая немочка. А наши друзья, военные люди между прочим, и кроме «Хальт!» (стой!), «Цурюк!» (назад!) и «Их верде шиссен!» (я буду стрелять!) ничего не знают. Ну, может, ещё сардельку с пивом могут заказать в местном гаштете. И ещё когда-то в прошлом, на заре туманной юности, советские педагоги пытались оставить в светлых головах наших прапорщиков самый минимум знаний иностранных языков по школьной программе.

Что делать? Не отступать же. Только вперед! Самый бойкий прапорщик придвинулся вплотную к «юнге фрау» и с загадочным видом, помогая себе и ей жестами, говорит:
- Мадам, река - флюс - ферштеен?

При этом кистью руки делает волнистые движения.
- Яааа, - гортанно отвечает с улыбкой «мадам».
- Рыба - фишь - ферштейн? - уже двумя руками изображает плавающую рыбу. В ответ опять утвердительное: «Яааа!».

Довольный своими лингвистическими способностями прапорщик развивает свою логическую цепь дальше:
- Мадам, Флюс – Фишь – Капут! - и при этом согнутым пальцем руки резко цепляет себя за верхнюю губу, поднимает голову с закатанными глазами, изображая пойманную рыбу и заодно ее невыносимые страдания.
- Ферштейн?
- Найн! - твёрдо отвечает юнге фрау, глядя с удивлением на советских военнослужащих.

И все звучит заново: «Мадам, река, флюс - ферштеен?" ... И так ещё несколько раз … И тут лицо фрау просветлело, она улыбнулась и на русском языке с лёгким акцентом произнесла: "Ребьятта, Вам, нужьен крючьёк? Ферштеен?". После тягостной паузы, опустив глаза, сквозь сведенные от стыда зубы наружу вырвалось: "Яааа".

[Камрад]

Мои армейские рассказы: https://zen.yandex.ru/media/id/5a965201ad0f223b0cb55468

[Камрад]

Сослуживцы по Советской Армии предлагаю Вам вспомнить несколько подзабытое с годами, но такое сладкое и щемящее наши души слово – ЧИПОК. Вот с чем ассоциируется наша солдатская столовая, глядя на свои чёрно - белые фотографии? Вот именно - как до боли знакомое здание. Никаких положительных эмоций - желудок набил, а удовольствия никакого, еще и изжога оставалась. Разве что радость приносили два яйца вкрутую по воскресеньям и праздникам. И ещё по кайфу был тайно пожаренный ночью картофан в каптёрке. На ученьях, если повезёт, можно было расстрелять или задавить зайчика, кабанчика или косулю. Или на худой конец грибов набрать. И наступал редкий праздник желудка.

А вот ЧИПОК, да ещё и в день получки - это просто солдатское счастье какое-то! Начнём с маленьких хрустящих немецких булочках всего за пять пфеннингов намазанных ягодным джемом, да с молоком в бутылочках. Вспомнили? Потом ломтик мягкого батона, на него слой немецкой горчицы побольше, далее кусочек колбаски вареной, да ещё вприкуску с маринованными огурчиками из стеклянной баночки. Как Вам? А кто помнит вкус первой «Вита – Колы»? А вкус меда в каких-то картонных баночках. Мед или эрзац – вот в чём вопрос! И саксонские сосиски опять же со сладкой немецкой горчицей. Помню ещё немецкое печенье, которое, в натуре, горело коптящим пламенем. Ну, а после ЧИПКА сам бог велел (или аллах рекомендовал) соответственно выкурить беломоринку, купленную там же поштучно за пять фенюшек. И получается, что это не просто наш ЧИПОК, а одни из самых счастливых моментов нашей службы в ГСВГ.

Конечно, всем сослуживцам радостно и интересно вспоминать это "сладкое" слово - ЧИПОК. А все ли знают, что это за название. Несомненно, от большинства можно было бы услышать, что это Солдатский магазин или Солдатская чайная. Чипок же, как очень часто звучит в нашем солдатском сленге, это "Часть Индивидуального Продуктового Обеспечения Красноармейцев". Официальная аббревиатура, между прочим, и была введена вместе со службой ещё в 1927 году. Упразднена только в 1963 году. А еще в армии, в основном в учебных частях, можно было встретить и такую расшифровку: «Чрезвычайная Помощь Оголодавшему Курсанту».

В учебных частях всё было не просто, в первый месяц службы есть хотелось всегда. Особенно домашнюю еду. У курсантов учебного мотострелкового полка Еланской учебной дивизии (Елань) за первое время службы свои деньги уже закончились давно: часть были проедены, а часть «добровольно» сданы сержантам. Из солдатской зарплаты в три рубля надо будет рубль сдавать дедам, рубль – в роту на расходы, а на оставшийся рубль можно будет сходить в солдатскую чайную (чипок), но – только вместе с молодыми сержантами, которые есть хотели не меньше чем сами курсанты. Своего кафе в мотострелковом полку не было. Надо было идти в расположение танкового полка, где всегда хватало местных охотников поживиться за счёт молодых курсантов пехоты.

И если ты «бурый» курсант и тебе жуть как хочется выпить в «чипке» бутылочку лимонада с печеньем для этого надо было придумать вескую причину для посещения солдатского магазина. Например, купить лезвий для бритья, а то, якобы уже все закончились. Затем убедить в этом сержанта: «Товарищ сержант, сами же спрашиваете за внешний вид. Чем я завтра бриться буду?» Попав же в «чипок» можно было забыть обо всех ухищрениях и оттянуться на весь свой полновесный остаток солдатской зарплаты. Но! Если ты «правильный» курсант у тебя на всякий случай в кармане должна лежать нераспечатанная пачка лезвий и не очень замусоленная, иначе внеочередной наряд был обеспечен. Достигнув по службе «черпачной» зрелости в «чипок» можно было ходить уже и по простой причине прогулять там все свои деньжища. А уж когда выходил в «деды», то тут уж проходя мимо дежурного по роте, можно было небрежно бросить: «Я в Чипок!». И не ваше дежурное дело, что я буду там делать.

Если кто помнит, по вторникам во всех частях гарнизона два часа шли политзанятия. И в эти благословенные часы в полковом «чипке» не было ни души. Гуляй, не хочу! И вот, однажды в суровую зиму 1986 года два «бурых» пехотинца ухитрились сбежать с этих занятий, и путь друзей пролег в единственно желаемую точку на карте мира под названием «ЧИПОК». Только они расположились за столиком в пустующем зале и предались разгулу, как в помещение вошел молодой лейтенант, помощник дежурного по полку. Он озабоченно посмотрел в окно на засыпанную снегом территорию, растёр озябшие от мороза руки и с удивленным удовольствием посмотрел на бойцов:

- Товарищи солдаты, вы видите, сколько снега за ночь насыпало?
- Так точно! - гвардейцы вскочили с места.
- Так вот его надо убрать! Оба за мной.
- Не можем, товарищ лейтенант, мы не из вашего полка, - не растерялись служивые.
- Ваши военные билеты! - строго приказал лейтенант.
- Так мы из спецчасти, прикомандированные к полку, а военные билеты у начальника штаба полка, майора Ремез. Вот сидим ждем, пока у вас политзанятия закончатся.
Ответ был грамотный, точный и уверенный.
- А-а-а… - разочарованно протянул лейтенант, - Тогда ждите.

Офицер купил пачку сигарет, повернулся и вышел. Ну, и какой после этого разгул по жизни? Да, никакого! Быстренько всё доели, допили и перебежками, перебежками подальше от чипка. А снега в эти дни действительно много насыпало, выгоняй на плац две роты и те, едва ли за день уберут.

И вот так у нас получается, что солдатское заведение было не просто «ЧИПОК», а это была наша молодость, и были наши лучшие годы…

[камрад2]

Рассказы про службу в Советской Армии: https://zen.yandex.ru/profile/editor/gsvg

[CableMAN]

   Цитата:

мне снится один и тот же сон. Как будто меня вновь призывают в армию. На два года! В военкомате я всем пытаюсь объяснить, что давно уже отслужил. Что я – Дембель ГСВГ! Говорю военным, что мне не восемнадцать лет, а совсем скоро стукнет сорок восемь.

А ведь правда, мне тоже снилась такая же хрень, лет 10 после дембеля)))